О сейдконе

Ксения Баштовая

Тьма сгущается над фьордами. Приходят новые боги, объявлены вне закона все нелюди, скоро и древняя магия – сейд – окажется под запретом… На что же сейчас способна сейдкона? Взять в ученицы нелюдь, отправиться в дальний путь на материк, спуститься в забытый курган, поспорить с предводительницей Дикой Охоты… И все для того, чтобы помочь Альву Неквисону, Изгнаннику, вернуться обратно во фьорды. Но человек предполагает, а норны прядут нити судеб…

Ксения Баштовая

О сейдконе

В час, когда на Альтинге объявили вне закона всех нелюдей, Альв находился в изгнании уже третий год.

Женщинам на собрании слова никогда не давали, но Гейдрид Фритьофдоттир, по крайней мере, могла на нем присутствовать. Пусть новый бог уже и завладел большей частью Скании, но здесь, на острове Висингсе к ведьме, сейдконе, пока относились почтительно. Впрочем, надолго ли? Пусть колдунье было всего девятнадцать лет, но она чувствовала, что во фьорды уже готово прийти что- то новое, страшное, неизведанное….

С моря дул холодный ветер, и Гейдрид, зябко кутаясь в синий плащ, расшитый самоцветами до самого подола, уже готова проклясть тот миг, когда решилась пойти на Тинг, но в этот момент по полю разнеслось громкоголосое.

– Да будет так!

Ведьма тихонько застонала. Она до последнего рассчитывала, что свободные мужчины Скании откажутся, не захотят предавать добрых соседей, испокон веков живущих рядом с людьми… Но нет. Новый бог уверенно шагал по островам и фьордам, приносил со своими монахами иную, чуждую веру, требовал изгнания нелюдей.

Сегодня вне закона признали йотунов и никс, свартальфов и бьеров… А что будет завтра? Люди окончательно забудут старых богов? Перестанут оставлять блюдца с молоком для домовых – гутгинов? Прогонят из храмов и капищ веками живущих в них гримов?

О самом страшном, о том, что ведовство и руны тоже могут скоро оказаться вне закона, сейдкона старалась не думать.

Тяжелый плащ давил на плечи. Скинуть бы его, завернуться в теплую шаль… Перчатки из кошачьего меха не грели совершенно. Досадливо содрав их с рук, Гейдрид сунула их за пояс и повернулась к радостно подпрыгивающему воину, что- то вопящему, громко и неразборчиво.

Ткнув соседа локтем в бок, девушка зло потребовала:

– Рукавицы дай!

Тот было открыл рот, собираясь возмутиться – мол, кто пустил женщину на тинг? – но через миг взгляд его сфокусировался на синем плаще, скользнул по увенчанному птичьим черепом посоху, который ведьма держала в руках, остановился на выглядывающих из- за пояса белоснежных перчатках…

– Да, сейдкона! Конечно, сейдкона! – вырывавшиеся изо рта мужчины теплые облачка пара застывали мелкими льдинками, осыпавшимися на землю.

Огромные рукавицы с мехом внутрь отчетливо пахли рыбой, да и заскорузлая соленая корка на коже намекала, что хозяин их не раз и не два выходил в море. Впрочем, выбирать сейчас было не из чего.

Особенно, когда продрогла до костей.

Еще бы плащ потеплее где- нибудь взять, да только если свой снимешь – никто ведь и не поймет, что сейдкона перед ним, а обычным женщинам на тинге не место.

Растерев покрасневшие от холода пальцы, Фритьофдоттир натянула обновку и буркнув:

– Спросишь в Хедебю дом ведьмы, тебе любой покажет. Рукавицы верну. Гальдрастав, если захочешь, свяжу.

Доброе дело все равно надо сделать. Страх перед сейдом всегда меньше, чем благодарность за помощь.

…Путь от поля тинга до Хедебю был неблизким – сюда ехали четыре дня, отсюда – и того дольше…

Грани, невысокая кобылка с мохнатыми бабками, мерно перебирала ногами, а сидевшая в седле Гейдрид, туго намотав поводья на руку, размышляла, что же делать дальше.

Едущие неподалеку мужчины о чем- то переговаривались между собой, но ведьме было не до них.

Каждый на тинге – общем собрании Скании проголосовал так, как счел нужным, и не сейдконе спорить со свободными людьми. Да, обладая древними знаниями, она имела больше прав, чем любая из женщин фьордов, но слово Альтинга крепко и никто и никогда уже не отменит его…

Ночевали путешественники на крошечных хуторах, раскиданных по дороге от поля Тинга до Хедебю. Для Гейдрид, как для ведьмы, каждый ра