Времена Года

Поэт на полставки

Поэзия, как собака, бежит за Солнцем, делая за год полный круг. Здесь и радость, и грусть… грусти, конечно, побольше… ведь где ещё грустить, как не в стихах!

Поэт на полставки

Времена Года

Поэзия, как собака, бежит за Солнцем, делая за год полный круг.

УТОНУЛА В СНЕГУ ОКРУГА

Утонула в снегу округа,

Перекрёстки ревут навзрыд

Как чумная, мечется вьюга,

Ночь за чёрный кадык потрошит

Пальцы зябнут от ласк метелицы,

Как чужие! Пускай! Пускай!

Может, душа, наконец, согреется:

Сам шепчу уже – не прекращай!

Что с того, что стремлюсь слыть грубым?

Сердце лирика – шаткий остов.

Оттого не целую в губы,

И, не сею, забавясь, слов

Оттого я вновь выбираю

Сыпь-позёмку шершавых чувств,

И храню нашу связь в тайне,

Хоть и вашим зваться горжусь

Знаю я, всё изменится скоро,

И вы влюбитесь, наверняка!

Ни про что, просто так, разговоры

Не срываются с языка

Мол, не ваша стезя – всё это

Тихой жизни семейный уклад,

Вы другому втирайте поэту,

Подымая с дороги взгляд…

Обещаю остаться другом,

И средь ночи вам писать,

Душу греет порой и вьюга,

С зябкой ласкою невпопад

МОЁ ФЕВРАЛЬСКОЕ

Потускневшей позолотой

Просыпаясь с неохотой,

Растворялось в небе Солнце,

Догоняя поезда,

Пряталось в ветвистых елях,

То игриво-неумело,

То с нахрапом, то несмело

Било путникам в глаза,

Поднималось выше! Выше!

Заливая светом крыши,

Проржавевшие до крошки

Уж как сто ветров назад

Чтоб со свистом шаловливым

Водрузиться мне спину,

И, махнув через перила

Льдовый вытрясти уклад!

Похвалившись тенью длинной,

Распустило хвост павлиний,

И хлыстом стегнуло иней

Пусть в какой-то миг зима

Виделась непобедимой -

Конь лихой с алмазной гривой,

Своенравный, неучтивый,

Из ноздрей и изо рта

Бурей дым валит и пеной,

Заливает города

Скок – копытами по окнам,

С развесёлым «И-го-го»!

Снежным шаром полдень скомкан

"Что ж оделся так легко?"

Говорила мне соседка,

И качала головой,

Клёст согнал с сосновой ветки

Мотыльков морозный рой

"Я ж не дед, сидеть на лавке,

Я же северных кровей

Шарф вкруг шеи жмёт удавкой -

Разве с ней кому теплей?"

Что мне ваша непогода

Среднерусской полосы

Где я вырос по полгода

Снег не тает, и красы

Вы такой здесь не видали,

Чтоб из звёзд смели сугроб,

Щёки – медные медали,

По две шапки да на лоб

Вам раздолье, стыль да стужа!

Кружевная синева,

Стекленеют даже души,

Коль не колоты дрова.

Коль не смазаны полозья

Резво не нестись саням

Не звенеть многоголосьем

По пустующим полям!

Потускневшей позолотой

С напускной полузевотой

Солнце куталось в овчинный

Серый стёганый тулуп

Та зима казалась длинной:

Горсть изморщенной рябины

Горечью прожгла грудину

Вроде жив, да полутруп…

Только воздух всё напевней

И в ребре чудная дрожь

Март, трезвучьями капели

Моё сердце растревожь!

НОЧЬ ИСХУДАЛА, СЧИТАЕТ ЗВЁЗДЫ

Ночь исхудала, считает звёзды:

Чёт-нечет,

Несётся поезд -

Как рыба в нерест

На рельсы мечет свет

Сна городу нет!

Блики в проводах резвятся,

Безголосые! А оды пьянству

Распевать рады!

И ладно бы,

Да опрокинули чашу месяца,

Божатся, крестятся:

– Люди, помилуйте, сама упала!

Поезд как гаркнет на них сигнальным

"Расступись!"

Вмиг прикинулись англичанами,

ревут "Плиз, плиз!?

Мы ваш ленгвич? не понимаем!!!"

Лезут к прохожим в карманы

Прячутся, а кто пошустрее -

В сумки курьерам.

"Так ведь до Арктики, и до Бахрейна

Можно добраться", – смекнул один,

– Я в Арктику ни ногой – и здесь льдин

В Апреле – затопись! – ввинтил старшой.

– Других угощайте этой лапшой,

Бахрейн ваш – далёко, – кривится третий,

Затухнем в пути, и, товарищи, прошу заметить,

Что в тропиках мы превратимся в тени,

У них там Солнце не наше, степенное,

У них оно дикое… что ли степное

Зажалит до смерти – не сжалится! Взвоете!

Но если блеск наш и пыл на очереди,

Лучше жизнь-тень, чем быть скормленным ночи!