Снежинка, и что же ты сделала!

Евгений Борисович Глушаков

Грани света

Эта книга посвящена поэтическому восторгу, может быть, перед самой радостной, самой увлекательной стороной нашей жизни – игрою. Без неё было бы скучно, неинтересно. Игры учат, веселят, улучшают настроение, поглощают всплески ненужной агрессии.

Книга предназначена всем, кто не безучастен к играм и не глух к поэтическому слову.

Е. Б. Глушаков

Снежинка, и что же ты сделала!

© Глушаков Е.Б., 2024

© Издательство «ФЛИНТА», 2024

* * *

Игра под названием жизнь

Разные бывают игры. Тут и самые невинные, самые весёлые, в которые играет детство. И другие посерьёзней – взрослые игры. В первую очередь, искусство с его живописью, скульптурой, литературой, сценой, цирковою ареной и кино.

А разве не в радость нам игры ума – философия, игры мускулов – спорт. Впрочем, взрослые игры не всегда полезны, не всегда бескорыстны. Однако непременно тормошат, захватывают, увлекают. И надо признать: они – существенная часть нашей жизни.

Играем, играем, играем!

И как не отозваться стихами на это явно затянувшееся и всё-таки благодатное детство человечества, тем более что и сама поэзия – игра?

Грани света

Всё начиналось издали. С намёка.

Сперва – лишь слух о Боге – небыль, миф:

Всё было Бог – и чем трава намокла,

И чем терзал сухую падаль гриф.

Бог чудился и в идолах, и в страхах,

Казался и ужасен, и жесток,

В прах уходил и возникал из праха,

И средоточъем зла казался Бог.

В умах незрелых без конца дробился

На множество стихий, обрядов, тел:

Бог ручейка, бог солнечного диска,

Бог – землепашец, кормчий, винодел.

И лишь в накате миропониманья,

В одно собравшем тысячи причин,

Бог посетил разумное сознанье

Как Царь всего, над всеми Господин.

И властвовал не грубо, не предметно,

Но потаённым Духа естеством.

История и жизнь – все грани света –

На Нём сошлись и растворились в Нём.

И Он уже не прочил наказанье,

Грозя уничтожением всего,

Но о спасенье даровал познанъе,

На крест подвигнув Сына Своего.

И людям, как всегда: тугим – на ухо,

На сердце – гордым, на глаза – слепым,

Послал в поводыри Святого Духа,

Чтоб узкий путь Любви открылся им.

Сказочно-фантазийная грань

Матрёна Иванна

Под стать простоте сарафанной

Платка чесучовый лоскут…

Старшую – Матрёной Иванной,

Матрёшками – прочих зовут.

Неважно, которых годочков,

Умели бы в прятки играть.

Глазёнки продрала и – дочка.

Пелёнки стирала и – мать.

Народец смешной деревянный

Всегдашних исполнен забот:

Детишек рожать и поляной

Распевный водить хоровод.

И каждой к обеду – по ложке,

И каждой под сердце – дитя.

И шьют распашные одёжки,

Иголкой по стёжке ведя.

И пялятся дружно в окошко

На санную даль за рекой,

Где утро выходит – матрёшка

Из ночи – матрёшки другой.

И в смене времён непрестанной,

Всех скопом под сердцем нося,

Добрейшей Матрёной Иванной

Склоняются к ним небеса.

Самоварчик

Кипит самоварчик. Всё, кажется, роздал?

Но струйка бежит из поющего крана.

Друзей угощаем. И в полночь не поздно,

И за полночь для долгожданных не рано.

Из жёлтых пустыней – Сахары и Гоби –

Верблюды бредут, головами качая.

От жажды недельной уже одногорбы,

Воды не попросят, а чашечку чая.

И снежному барсу наскучит в ущелье,

Захочет от горных ветров отряхнуться.

Расселись жирафы и, вытянув шеи,

Как дети, старательно дуют на блюдца.

Медведи примчатся, конечно, в ракете

С родных Гималаев, с Тибета, с Алтая;

В передние лапы возьмут по конфете,

На задних танцуя, кружась, приседая.

Притопает слон. Шимпанзе по деревьям

Стремглав пронесётся, хватаясь за ветки.

Зверью надоело – скрываться по дебрям,

Тоска – в зоопарках слоняться по клетке.

Бежит носорог. Раскрываются двери.

А лошадь имбирная с пряничных скачек

К нам скачет. К столу собираются звери.

Чайком угощаем. Шумит самоварчик.

Пряничное трио

Пряничный с изюмом лев

Жил в Сахаре леденцовой,

И, чудак, любое слово

Баритонил нараспев.

У него была жена –

Тоже пряничная львица:

Басовита, и жирна,

И до