Запрет на любовь. Пятый пункт

Иван Иванович встал с рассветом. Умылся, почистил зубы. С молодых лет взял привычку бриться вечером: щетина была настолько жёсткой, что жена постоянно жаловалась на раздражённый подбородок. С годами супружеские объятия стали редкими, но привычка осталась. С кухни донёсся звон посуды.

– И, что не спится? – Иван Иванович пожал плечами, – в кои-то веки хотел уйти тихо, но не тут-то было. Катя, ты почему встала?

Жена вздрогнула:

– Иван Иваныч, напугали. Услышала, как собираетесь, дай, думаю, кофе сварю.

– Катя, я же просил, не выкать!

– Всё-таки член политбюро… – виновато произнесла супруга.

– Ага, член, только не дома. Для тебя всегда Ванечка.

– Иван Иванович, не обессудь.

– Пусть Иван Иванович, но на ты. Себе тоже кофе налей.

– Я уж потом.

– Никаких потом! Твой муж стал членом политбюро ЦК, а не царём. Эдак, ты на кухню переберёшься с прислугой. А мне нужна в доме жена, хозяйка.

– Господи, ещё нет шести! Рань.

– Для государственных дел не бывает рано. А вы, народ, думаете, руководство просто так на хлеб кусок масла получает? В общем, ночую в городской квартире. Заодно Константина проведаю.

Сын «слуги» народа, Константин, месяц назад получил аттестат о среднем образовании и готовился поступать в Институт Международных Отношений. Родители переселились на государственную дачу в Подмосковье.

Иван Иванович строго-настрого велел отпрыску готовиться к экзаменам:

– Да, ладно, папа, – ответил легкомысленный потомок, – с твоим положением…

– Чтоб я этого не слышал! Принцем себя возомнил? А ремня не хочешь? Не посмотрю, что уже совершеннолетний. Правила для всех одни, запомни. Сиди в городе, занимайся. Но, если соскучишься, разрешаю пару дней побыть на даче.

– Что я там забыл? Здесь друзья, тусовки.

– Что за слово такое? Выбрось из лексикона.

– Есть, товарищ номенклатура!

– Оболтус!

От правительственной дачи до Москвы прямая, как стрела дорога. «Чайка» летела по гладкому полотну, пока Иван Иванович предавался воспоминаниям о недавнем разговоре с сыном.

– Друзья, тусовки. Это ж, какие друзья? Я знаю лишь одного стоящего парня, Борьку. Отец, достойный человек, в прошлом, ещё пару лет назад не последний в министерстве торговли. Эх, если бы не пятый пункт, женил бы Костю на его дочке Раечке! Красавица, как говорится, писаная.

Иван Иванович называл Лазаря Евгеньевича своим лучшим другом: родились и выросли в одной деревне, вместе уехали покорять Москву. Женились в один год, и супруги забеременели сразу и у того, и у другого. Тогда появилась мысль породниться. Но, увы, проклятый пятый пункт, и то, что партийная карьера Ивана Ивановича быстро шла в гору. Лазарь же Евгеньевич с каждым годом всё больше опасался репрессий, и, наконец, решил эмигрировать на историческую родину всей семьёй. Теперь он остался без работы.

– Приехали, Иван Иванович!

– Спасибо, Лёша. Задумался.

Иван Иванович поднялся в свой кабинет. Несмотря на ранний час, секретарша была на месте: ожидали китайскую делегацию. Утром заседание, днём китайцы будут знакомиться с достопримечательностями, потом, как обычно, «Лебединое озеро» в Большом Театре, и банкет с обильными возлияниями.

– Тяжёлый день, – вздохнул Иван Иванович. – Но, чего не сделаешь ради блага всего трудового народа!

Банкет окончился за полночь. Иван Иванович рухнул на сиденье автомобиля, и тяжко дыша, велел Алексею ехать на Смоленку. Именно там, в элитном доме, жила вся семья с сентября по май. Водитель уважительно покосился на хозяина: тот после хмельных застолий всегда сохранял достоинство и трезвый вид, расслабляясь уже дома.

В квартире было тихо. Войдя в столовую выпить воды, заметил на столе два бокала из-под вина, блюдо с остатками пирожных и шкурки от апельсинов. Он повертел бокалы в руке, внимательно рассматривая их на свету.

– Так-так, – прошептал истинный коммунист, свирепея, – девочки, тусовки. Не рановато ли?

На ходу снимая ремень, бросился на второй этаж в спальню сына. Щёлкнул выключателем. Сын, разбуженный отцом, выставил руку, защищаясь:

– За что?

– Так к экзаменам готовишься? Пьянки, гулянки. С кем пил? – Иван Иванович вернул ремень н