ЛЮБВИ СПАСЕНИЕ

романтическая повесть

Моей богине и музе,

моей супруге и единственно

любимой мною женщине

посвящаю

«Si vis amari, ама»

(Если хочешь быть любимым, люби – перевод с латыни)

    Луций Анней Сенека (4 г. до н.э. – 65 г. н.э)

1. РЫНОК

– Приветствую тебя, о несравненная.., – начал было робко и еле слышно юноша традиционное приветствие, но осекся, немного покраснел в тон своего плаща и потупил несколько печальный взгляд на пыльную мелкокаменистую дорогу меж рядов шумного городского рынка.

Он стоял у тканевой лавки перед расстеленными и скрученными в тугие рулоны тканями, аккуратно разложенными на большом прилавке. Здесь лежали и тончайшие дорогие, чуть ли не полупрозрачные полотна, и грубые, но прочные мешковины, сотканные из морских водорослей, а также бесчисленное множество разноцветных, пёстрых, ослепительно белых и бархатисто-чёрных изделий ткацкого мастерства. Это была, пожалуй, единственная лавка, где знатные дочери Атлантии?ды могли купить ткань для одежды, для интерьера дома, для быта и хозяйства.

– Приветствую тебя, ливиа?нка, – юный сын знатной горожанки говорил очень тихо, его голос был едва различимым в разноголосом гуле бойкой торговли рынка этим жарким полуднем, – вот ткани этой двадцать локтей отмерь мне.

Юноша приподнял руку, и расступившийся бордово-красный плащ обнажил белое одеяние под ним, полностью скрывающее тело от ярёмной впадины до ступней ног, обутых в дорогие сандалии из кожи морского ската. Молодой отпрыск владелицы рудников смущённо указал на нежно-лазурную ткань, лоснящуюся под лучами незакрытого навесом лавки солнца. Поняв и испугавшись своего смущения, он попытался напустить на себя важность и произнёс более твёрдым голосом:

– Нет, тридцать локтей! – он смело поднял взгляд, посмотрев рабыне в глаза, но тут же покраснел ещё гуще, и в отчаянной попытке сохранить своё достоинство добавил сдавленно:

– Прошу тебя.

С того самого времени, как этот юный, ещё не отданный в мужья, сын благородной матери появился перед ткацкой лавкой, красавица Эхоте?я находилась в состоянии бдительной напряжённости. Она отлично осознавала, что хоть она и ливианка-рабыня, пусть старательно скрывала свою внешность, закрываясь одеждами и оставляя лишь глаза, к которым никогда не прикасалась тушь, эта загадочность, эта недоступность, парадоксальным образом будоражили не выданных в мужья сынов Атлантииды, потомков Великих Титанов. Что только не делала юная дева для сохранения себя от посягательств разнузданных и не остепенённых браком, а, следовательно, остающихся безнаказанными, молодых наследников титанид. Но никакие ткани, широкими складками ниспадающие с девичьего тела, не могли скрыть природную изящность движений, грацию походки, бархатистость голоса и притягательность взгляда на редкость больших здесь голубых глаз. Эхотея привычно медленно подтянула правую руку под пепло?ном к своему поясу, к надёжно закреплённому и скрытому в складках хито?на короткому острому кинжалу. Ещё ливианка незаметно переступила, стоя за прилавком, и скрестила ноги так, что левое её бедро оказалось поверх правого, ощутив холодную рукоять второго кинжала, притянутого ближе к внутренней стороне бедра, собственноручно сделанными ей из обрезков самой нежной ткани лямками.

Убедившись, что оружие защиты своей чести на месте, юная дева, спокойно оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом с этим вчерашним мальчиком никого потенциально опасного нет, чуть расслабилась, но не потеряла бдительности. Она была наслышана об изысканном коварстве отпрысков титани?д, считающих себя едва ли не божественными атлантами.

Не первый раз Эхотея видела здесь у лавки этого юного и очень симпатичного паренька. Он появился тут на рынке около луны тому назад. Вьющиеся, ухоженные тёмно-коричневые волосы красиво ниспадали на плечи, карие выразительные глаза с длинными ресницами смотрели всегда смущённо и почему-то печально. Тонковатые губы таили лёгкую искреннюю улыбку, а под прямым носом над верхней губой уже пробились тёмные усики, придавая этому юнцу очень милый вид, усиленный хорошо очерченными приподнятыми бровями.

Юная дева всякий ра