Дорога никуда

Александр Степанович Грин

Эксклюзив: Русская классика

«Дорога никуда» – книга об отчаянии и надежде, благородстве и человечности, смирении и борьбе. История одинокого мечтателя в поисках счастья, которое, казалось бы, близко – на расстоянии вытянутой руки, – но внезапно ускользает из-за трагической ошибки…

Последний законченный роман автора, пронзительно горький, но в то же время излучающий особенный, по-гриновски добрый свет.

Александр Грин

Дорога никуда

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Александр Грин (1880–1932) – знаменитый русский писатель, творчество которого стоит особняком в истории русской литературы. Романтик, мечтатель, сказочник, создавший в своих произведениях особый волшебный мир, позже названный критиками «Гринландия», тонкий психолог, великолепный пейзажист и в то же время бунтарь, сам себя называвший реалистом до мозга костей и отвергавший любые сравнения своих книг с жанром фантастики. Удивительно то, насколько разнилась собственная жизнь писателя с чудесным, чарующим миром его произведений. Годы скитаний и странствий, за время которых Грин успел сменить множество профессий, увлечение революционными идеями, тюрьмы, ссылки, побеги, жизнь под вымышленным именем, постоянные запреты на публикацию его произведений, нищета, голод, частые нервные срывы и уход от людей – все это сложно вообразить при чтении его полных романтики книг «Бегущая по волнам», «Алые паруса», «Золотая цепь», «Блистающий мир», «Дорога никуда» и множество рассказов.

Часть I

Глава I

Лет двадцать назад в Покете существовал небольшой ресторан, такой небольшой, что посетителей обслуживали хозяин и один слуга. Всего было там десять столиков, могущих единовременно питать человек тридцать, но даже половины сего числа никогда не сидело за ними. Между тем помещение отличалось безукоризненной чистотой. Скатерти были так белы, что голубые тени их складок напоминали фарфор, посуда мылась и вытиралась тщательно, ножи и ложки никогда не пахли салом, кушанья, приготовляемые из отличной провизии, по количеству и цене должны были бы обеспечить заведению полчища едоков. Кроме того, на окнах и столах были цветы. Четыре картины в золоченых рамах являли по голубым обоям четыре времени года. Однако уже эти картины намечали некоторую идею, являющуюся с точки зрения мирного расположения духа, необходимого спокойному пищеварению, бесцельным предательством. Картина, называвшаяся «Весна», изображала осенний лес с грязной дорогой. Картина «Лето» – хижину среди снежных сугробов. «Осень» озадачивала фигурами молодых женщин в венках, танцующих на майском лугу. Четвертая – «Зима» – могла заставить нервного человека задуматься над отношением действительности к сознанию, так как на этой картине был нарисован толстяк, обливающийся потом в знойный день. Чтобы зритель не перепутал времен года, под каждой картиной стояла надпись, сделанная черными наклейными буквами, внизу рам.

Кроме картин, более важное обстоятельство объясняло непопулярность этого заведения. У двери, со стороны улицы, висело меню – обыкновенное по виду меню с виньеткой, изображавшей повара в колпаке, обложенного утками и фруктами. Однако человек, вздумавший прочесть этот документ, раз пять протирал очки, если носил их, если же не носил очков, – его глаза от изумления постепенно принимали размеры очковых стекол.

Вот это меню в день начала событий:

Ресторан «Отвращение»

1. Суп несъедобный, пересоленный.

2. Консоме «Дрянь».

3. Бульон «Ужас».

4. Камбала «Горе».

5. Морской окунь с туберкулезом.

6. Ростбиф жесткий, без масла.

7. Котлеты из вчерашних остатков.

8. Яблочный пудинг, прогоркший.

9. Пирожное «Уберите!».

10. Крем сливочный, скисший.

11. Тартинки с гвоздями.

Ниже перечисления блюд стоял еще менее ободряющий текст:

«К услугам посетителей

неаккуратность, неопрятность, нечестность и грубость».

Хозяина ресторана звали Адам Кишлот. Он был грузен, подвижен, с седыми волосами артиста и дряблым лицом. Левый глаз косил, правый смотрел строго и жалостно.