Сибирский ковчег Менделеевых

Вячеслав Юрьевич Софронов

Сибириада

Начало XIX века. Прибывший в Тобольск из Петербурга по указанию графа Аракчеева вчерашний выпускник педагогического института Иван Менделеев, будущий отец знаменитого ученого, устраивается на новом месте службы и, проявляя чудеса сообразительности, не только участвует в поимке разбойников и помогает в расследовании запутанных уголовных дел, но и знакомится с прекрасной Марией Дмитриевной, которая вскоре становится его невестой.

Новый роман известного сибирского писателя, уроженца города Тобольска, доктора исторических наук, лауреата ряда литературных премий.

Вячеслав Софронов

Сибирский ковчег Менделеевых

© Софронов В.Ю., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

К читателю

Данный роман-реконструкция о семействе Менделеевых и их пребывании в Тобольске не является доскональным воспроизведением фактов, известных из дошедших до нас документов. В то же время автор предельно придерживался хронологии, описывая те или иные события в жанре исторического повествования, где вполне допустим авторский вымысел, что никак не влияет на изложение происходящих событий.

Часть первая

Пора надежд, пора свершений…

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…

    Кор. 13: 4–7.

Глава первая

На занесенной снегом станции, служащей последней остановкой для смены лошадей перед губернским Тобольском, со странным нерусским названием Карачино второй день сидели два вчерашних выпускника Петербургского педагогического института: Иван Менделеев и Семен Гаревский. Смотритель упорно не замечал их, делая вид, будто их вообще не существует в природе и лошадей не давал. Однако другим проезжающим, более солидного вида и в богатом одеянии, супруга его беспрекословно несла самовар, а к нему баранки или пироги с начинкой из сибирской рыбы, от которых шел сногсшибательный запах. А вчерашние студенты, у которых денег осталось лишь на последний перегон до города, оставались голодными и не решались потребовать угощения для себя. Однако всему бывает предел и, наконец, более солидный из них Гаревский встал, прочистил грудь громким покашливанием и решительно направился в комнатушку, где за ситцевой занавеской находился смотритель. Он несколько минут постоял, прежде чем решиться войти, а потом рванул занавеску на себя и шагнул внутрь, откуда тут же раздался его могучий бас:

– До каких пор… мы будем пресмыкаться перед вами, словно ваши крепостные мужики?

– А у нас в Сибири нет крепостных. Как вы изволили заметить, вообще не бывает, – тут же пояснил, ничуть не смутившись, смотритель.

– Мне все равно, есть они или нет, но мы выпускники Императорского университета и не потерпим подобного с нами обращения!

– Вы мне угрожать изволите? – с хитрецою в голосе переспросил его тот, – у нас и не такие особы проезжают и все грозятся, а толку с того пшик. Вот и вы не хотите ждать своей очереди. А она у вас двенадцатая по счету. Вы чин-то какой имеете, поди, самый наинизший? Меня не проведешь. Вот и ждите своей очереди. Остальные же господа, имеющие чин повыше вашего, получают лошадей согласно разряду и правилам, изданным еще при Павле Петровиче, чего я неукоснительно и придерживаюсь. Еще какие-то вопросы имеете задать? Тогда ступайте обратно и ждите своей очередности… Пристыженный Гаревский чуть помялся и с пунцовым лицом вышел в людскую, не зная как ему быть. Но тут уже поднялся со своего места его спутник, порылся в походном саквояже и достал оттуда свернутый в трубочку лист дорогой александрийской бумаги, после чего направился в ту же комнатенку, где кинул на стол перед смотрителем свой документ, произнеся всего лишь одно слово:

– Глянь…

Тот нерешительно подержал в руках предъявленный ему документ и развернул. Начал негромко читать:

– Грамота сия выдана учителю Ивану Павлову Менделееву с тем, чтобы в пути он не испытывал никаких затруднений и трудностей, а всем, кому требуется, решительно оказывали подателю сей грамоты помощь и всяческое содейст