Родня

Такие светлые и радостные лица —

Мать, тетка, Юрик, Галя с мужем, Зина.

Мне тот портрет, оживший, снится…

Все имена – их список длинный…

Вы уходите

Вы уходите в тень забытья,

Вами, может, забытый и я

Не совсем, но в толпе не узнать.

Да, и это не сложно понять,

Я и сам вас с трудом узнаю,

Не надеясь на память свою,

Что-то было, коснется крылом,

Разминулись, припомнишь потом,

Не узнал, так бывает, прости,

Не сходились годами пути.

Только в памяти вы неизменны,

Но при встрече сражен переменой,

Я, что, сам не старею с годами?!

У людей избирательна память:

Этих помню, а этих – забыл,

Этим памятен, этим – не мил.

Раскидала нас жизнь по планете,

У детей подрастают уж дети,

Незаметно мы все постарели,

Днем одним пролетает неделя…

Вас храню в своём сердце…, увы,

А меня-то припомните вы?..

Эпитафия

Ты думаешь, сбежал,

покинув плоть земную,

Забвеньем ветер след

оставленный задует?

Да, верно, под землей

лежат, конечно, кости,

Ни друг, ни враг сюда

давно не ходит в гости,

Ни скорби, ни проклятий

и над твоей могилой.

Но знай, душа сама

себя весь век судила,

И сбросив имя, память

и личности остаток,

Спешит на землю вновь,

где ждет её расплата.

Из тела ты сбежал,

ошибки прихватив,

Пусть плоть твоя мертва,

а все-таки ты жив!

Свет былого

Огонечки-светлячки из былого гаснут,

И по тропкам не пройти, зарастают трассы,

Детство, мама и любовь, сердцу что милее,

Всё былое забрало, звать уже не смею,

Если даже позову, разве что услышит?..

И тоска в душе моей с каждым годом тише.

С каждым годом ухожу от былого дальше,

Чище будто бы оно, искренно, без фальши,

Будто было хорошо в детстве босоногом,

Так и хочется сбежать мне туда, ей богу!

Знаю, знаю, нет дорог, не найти и тропки,

Где и мамкины шлепки дороги по попке,

Где и папка хоть сердит, голос его строгий,

Шалость всё-таки простит через час в итоге.

Огонечки-светлячки не спешите гаснуть,

Пусть и старым становлюсь, вас я вижу ясно.

К памяти

К чему ты колешь, Память, за былое,

Когда назад, ты знаешь, не вернуться.

Ну, да, разбил, подарок мамы, блюдце,

Пора и перестать быть совести иглою,

Без страха и стыда назад бы оглянуться.

Как часто Память, ты мучительно колюча,

Есть столько дней обычных, бытовых —

Страницы чистые, как будто стерла их,

Упреком горечи до самой смерти учишь,

Всё неприятное давай разделим на двоих.

По справедливости, и ты не без греха,

Могла и обмануть, забыть и опозорить,

Как оскорбленье мелом на заборе,

Куснуть и спрятаться, как подлая блоха.

Дружить нам надо верно, а не спорить.

Старый дом

Сорок лет – одно мгновенье

Небесам, а нам – судьба.

Встречи радости томленья,

Память прошлого раба.

Подхожу, гадаю, где же

Дом и двор, подъезд, этаж.

Узнаваньем скорым брежу,

Возбуждаю эпатаж.

Что я вижу? Двор гадюшник,

Дом облезлый и чужой…

В детство мне вернуться нужно,

Не могу попасть домой.

Здесь вот маму с папой вижу,

Здесь играл я малышом…

Подхожу всё ближе, ближе,

Тот, не тот ли этот дом?

Из окна виднелись, помню,

Парк, дорога, пустыри.

Может быть не в этом доме?

Здесь! Уверен. Не дури.

Вкруг да около слоняюсь,

По ступеням вверх к дверям,

На забывчивость пеняя,

Озарит, быть может, там?

Наша дверь была направо,

Или прямо? Прямо – да!

Справа жила тетя Клава,

К ней ходил я иногда.

У неё был телевизор,

Иль на первом этаже?..

Дверь поуже и пониже,

Я запутался уже…

Ничего! Мальчишка малый,

Пятый год плюс сорок лет.

Глаз слезою щиплет жалость,

Дым ли щиплет сигарет…

Уходить пора. Довольно!

Медлю, медлю, но зачем?

От тоски ведь сердцу больно,

Я нашел тут только тлен…

Прекрасная осень

Хорошее время – прекрасная осень,

Листва опадает, и в роще свободно.

Душа успокоилась, страсти не просит,

Думай, что хочешь, живи, как угодно.

С тихою грустью, и нежно, и вольно

Можешь открыто любить как угодно,

И от любви той и сердцу не больно,

Душа и от страсти незрячей свободна.

Хорошее время –