Ночь улица, фонарь…

Татьяна Охитина

Бабуле не спалось, и она решила прогуляться, воздухом свежим подышать. Кто не спрятался, виноват сам!

Татьяна Охитина

Ночь улица, фонарь…

Октябрине Марковне не спалось. Поворочавшись с боку на бок, она наконец сдалась, спустив ноги с кровати, нашарила тапки и подошла к окну. Глянула на царящее на улице благолепие, натянула халат и отправилась прогуляться.

Вокруг не было ни души, сияла луна, из подворотни приветливо мигали два красных огня. Туда, в подворотню, Октябрина Марковна и направилась.

Огни, торопливо моргнув, исчезли, да поздно – просвистев в воздухе, на их обладателя обрушилась боевая трость. Вскрикнув, тот попытался бежать, но трость подсекла его под колени, и он рухнул, взывая о справедливости.

– Справедливости захотел? А вот тебе! Вот! – рука боевой старушки не знала жалости.

Внезапно рядом послышался топот, в подворотню, сияя фонарем, влетел здоровенный парень и завопил:

– Октябрина Марковна, ну сколько можно?!

– Сколько нужно, столько и можно! Не тебе меня учить, сосунок! – бабуля грозно потрясла клюкой, и вампир, пользуясь тем, что она отвлеклась, шмыгнул ночному смотрителю за спину. – Ходют тут всякие, в подворотнях хоронятся…

– У меня, между прочим, лицензия есть! Вот! – высунувшись на чуть-чуть, вампир махнул бумажкой.

– Подотрись ею, кровосос!

– Нет, вы слышали?! Слышали?! – возмутился вампир. – Это возмутительно!

– Октябрина Марковна! Ну вот видите, все законно. Он имеет полное право здесь находиться и изъять… сколько у тебя там? – парень обернулся к вампиру.

– Четыреста пятьдесят граммов, извольте убедиться, – тот с готовностью протянул ему бумажку. Осветив её фонарем, парень кивнул.

– Ну да, четыреста пятьдесят. Так что идите домой, Октябрина Марковна.

– Это пусть он сам идёт! Я поклялась защищать свой район от кровопийц, и слово свое сдержу! Пусть вон, на Ленина отправляется.

– Ага, – огрызнулся вампир, – а там тоже эти ваши, с палкой. Как на Заречной, – он потер ушибленный бок.

«Молодец, Петровна, не пропустила», – порадовалась за подругу Октябрина Марковна.

– Да ты иди, иди, – произнесла она. – А не свезёт – знать судьба твоя такая.

– Иди, – обернувшись к вампиру, махнул фонарем парень, – тут тебе все-равно ничего не светит.

Сердито зыркнув, тот отступил во тьму и исчез, метнувшись к выходу чёрной смазанный кляксой.

– Идемте, Октябрина Марковна, провожу вас до дома, – сказал парень.

– А идём, Илюшенька, идём, – улыбнулась старушка и, взяв его под руку, засеменила рядом, – погоды-то нынче стоят какие чудесные!

Вернувшись домой, она включила торшер и, взяв с тумбочки старый кнопочный телефон, нашла нужный номер.

– Аллё, Егоровна, не спишь? Выходи, к тебе сейчас гость пожалует. А я пока Константиновне позвоню, вдруг он на Дзержинского решит свернуть… Удачной прогулки, подруга.