Миша Носов и чужая вещь

Ольга Теплинская

Ну, что опять такого уж необычного могло произойти на вокзале в центре Питера, куда папа с Мишей приехали проводить бабушку? Не выдержала она низкого питерского неба и сумрачных дней, захотела вернуться в свой поселок на берегу моря. Посадили папа с бабушкой Мишу на лавочку вещи охранять, а сами пошли сувениры бабушкиным подругам покупать.И стоило только остаться Мише одному, точнее с пареньком, сидящим по соседству, как события стали развиваться, словно в кино. Парень упал, уронил свою сумку. Из нее посыпались разные странные детали. И одна прикатилась прямо Мише под ноги. Он и взял то ее просто посмотреть, но нечаянно сунул в карман, чтобы успеть за бабушкой и папой к поезду. И вокруг этой странной чужой вещи закрутились такие страсти…Ну, впрочем, как всегда и бывает в жизни Мишки Носова.

Ольга Теплинская

Миша Носов и чужая вещь

Темные ноябрьские дни тянулись безрадостно. Миша Носов и рад бы подурачиться, повеселиться, но посмотрит в окно на черную, раскисшую от дождей землю, на хмурое небо из которого постоянно что – то капало: то ли снег с дождем, то ли дождь со снегом. Но даже если это и был снег, до земли он не долетал. Ноябрь заканчивался, а зимой и не пахло, как грустно пошутил папа.

– А чего она будет пахнуть, зима? Ноябрь – это осенний месяц. Вот наступит декабрь… – Наставительно произнес Мишка.

– И то верно! – Обрадовался папа. – Умный у меня сын растет.

До декабря было еще целых две недели, и Миша решил вычеркивать ноябрьские дни карандашом в календаре. Может, так они быстрее закончатся. Гулять по такой погоде тоже не хотелось. Даже верный друг и товарищ карликовый пудель Шерлок с неохотой выходил на улицу, да и то Мише приходилось вытаскивать его за поводок. Шерлок упирался всеми лапами и тихо рычал.

– Чего ты на меня рычишь? – Сердился Миша. – Ты на погоду рычи и на ноябрь этот.

Новые друзья тоже сидели по домам и только перезванивались друг с другом.

Одна радость и была у Миши – бабушка Вера Николаевна, что осталась у них погостить. Миша с удовольствием шел со школы домой, зная, что там его ждет что – нибудь вкусненькое: пирожки или котлетки, или бабушкины блинчики. И бабушка сядет рядом с ним за стол и послушает школьные новости, и погладит его по голове, улыбаясь.

Это скрашивало грустные дни. Но в последнее время Миша чувствовал – что – то не так. Бабушка все больше вздыхала. И улыбалась как – то печально и с удивлением смотрела на каток, что залил во дворе старый дворник, а каток все никак не хотел замерзать и так и стоял большой лужей посреди двора.

Однажды вечером, когда вся семья была в сборе и ужинала на кухне, бабушка вздохнула, поднялась со своего места и сказала:

– Дети мои дорогие, я очень ценю и люблю вас, но я хочу домой, к себе. Не могу я жить в черно – белых красках, видеть лишь серые улицы. Мне страшно выходить из дома, все кажется, что ваше небо упадет мне на голову. Я хочу смотреть на горизонт, куда уходит синее море. А небо такое высокое, что невозможно представить. Я хочу здороваться с людьми и видеть их приветливые улыбки, а не удивленные взгляды. Пожалуйста, поймите меня.

– Бабушка, ты чего? Скоро у нас будет такая красота, что никакое море с ней не сравнится. Будут елки в огнях по всему городу, и гирлянды разноцветные. Мы пойдем с тобой по Невскому к Дворцовой площади, где всегда стоит главная елка в городе. Ее скоро срубят и привезут в Питер и это покажут по телевизору. А потом будет Новый год, и мы обязательно должны будем съесть двенадцать виноградинок на счастье. А ты, что же там, у себя, в одиночестве будешь?

Мишка говорил так громко, чтобы бабушка непременно его услышала и поняла, а у самого по щекам катились крупные слезы.

Мама встала из – за стола и вышла, папа остался, только голову наклонил низко, чтобы никто не понял по его глазам, что он думает.

Бабушка молчала, лишь гладила Мишку по голове.

Так и закончился этот грустный вечер. Все разошлись по комнатам, каждый думал о своем, даже Шерлок наотрез отказался выходить на улицу. Залез под кровать и тихонько там рычал, показывая свое недовольство.

А на утро случилось