Цыганское счастье Бахтало Колоброда
Юлия Анатольевна Нифонтова
Если домовОй самый главный среди дУхов всего крестьянского подворья, то во дворе – дворовОй хозяйничает, в бане – банник управляет, а вот в конюшне – конЮшенный. Но что же делать несчастному конюшенному Бахтало Колоброду, если не осталось в его околотке ни единой лошадки?.. Где ему счастье искать?Это пятая сказка из книжной серии сказок "Ермошка Добродей". Книга адресована детям старше шести лет и рекомендована для семейного чтения.
Юлия Нифонтова
Цыганское счастье Бахтало Колоброда
По древней традиции ду?хи дома и крестьянского подворья называют друг друга по имени и прозвищу, которое служит у них вроде фамилии. Когда в цыганском семействе появился первенец, назвали его Бахтало?, что означало счастливый, а уж после за бесконечные шалости и неуёмность в проказах получил цыганёнок прозвище Колобро?д.
Принадлежал он к редкому в наше время виду дворовых духов, практически уже не встречающихся в современных городах. Бахтало был коню?шенным. Последняя лошадёнка, что доживала век во вверенной ему конюшне, почила[1 - Почи?ла – умерла, околела.] уж много-много лет назад, однако помещение не пустовало, вместо лошадей в нём проживала пуховая козочка по кличке Майка.
Свободолюбивый конюшенный народец осел[2 - Осе?л – остался проживать в это месте.] однажды в этом странном посёлке, что притаился в гуще города. На сём островке, нещадно теснимом со всех сторон многоэтажками, ещё долго сохранялся крестьянский уклад: по утрам горланили петухи, в загонах хрюкали свиньи, даже коровы кое у кого имелись.
Однако, как ни сопротивлялся посёлок наступлению цивилизации, но со временем и он сдался. Сначала со дворов свели весь крупнорогатый скот. Конюшенных вытесняли деловитые гаражные ду?хи в серых рабочих комбинезонах. Да и у соплеменников Бахтало терпения к оседлой жизни хватило ненадолго. Родственники-рома?лы[3 - Рома?лы (цыганск.) – так цыгане называют себя, свой народ.] давно уже перебрались подальше от города и расселились по окрестным деревням, где ещё остались какие-никакие лошади. Все, кроме Бахтало.
Нечто могущественное и необъяснимое приковало его ко двору, не давая последовать за родичами по пыльным дорогам. Всем сердцем привязался он к своей конюшне, на век впитавшей в свои бревенчатые стены сладкий лошадиный аромат, нежно полюбил кроткую Майку, которой ежедневно расчёсывал волнистую шёрстку и заплетал ей в косички разноцветные нити и ленточки.
Сам Бахтало был коричнево-смуглым и с гордостью говорил, что он, мол, «гнедой масти». Обладал кудрявой шевелюрой, гордился массивной серьгой в ухе, сверкал золотым зубом, владел сапогами со шпорами, хлыстиком и широкополой шляпой – то есть всеми необходимыми атрибутами[4 - Атрибуты – признак, приписываемое качество, свойство. Это отличительная принадлежность, присвоенный кому-либо или чему-либо, знак, предмет для отличия.], положенными коренному цыгану.
Несмотря на страсть к жульничеству и мелкому воровству, держался он гордо, всегда отделяя себя от остальных простых дворовых и тем более гаражных, коих считал хитрыми самозванцами.
Иной раз на конюшенного нападала душевная хмарь[5 - Хмарь – (здесь) тоска, печаль, смятение; (в общепринятом смысле) мгла, полутьма, непогода, пелена тумана.] и неодолимая тяга к лошадям. Изматывающую эту тоску Бахтало утолял любовным уходом за послушной козочкой, а вот азарт кочевой жизни восполняла ему одна магическая забава: гонять по стенам своего жилища тени призрачных лошадей. Мистический, несуществующий табун с приглушённым иллюзорным топотом мчал навстречу ветру, поднимая из-под копыт клубы пыли, но это были только тени, мелькающие на стенах и потолке старого сарая.
При этом карие глаза цыгана поблёскивали влажным счастливым блеском, в расползающейся улыбке сверкал золотой зуб, его ладное тело наливалось пружинистой энергией, начинали мелко трястись кудрявые пряди. Казалось, вот-вот – и вспорхнёт Колоброд, вскочит на самого норовистого жеребца и умчится прямиком на небо… да-а и всё-таки наш Бахтало был неисправимым романтиком.
С соседями он не дружил и за долгий век, что прожил в по