Один на один

Зинаида Александровна Миркина

Распространено мнение – «либо Бог, либо стихи». Если стихотворение превратится в молитву и будет стремиться только к этому, то искусство закончится. Исподволь Бог в поэзии присутствует, но Он не называется. Подобный взгляд доминирует в интеллектуальной среде, и многие творческие люди хотели бы видеть литературный горизонт именно таким – очищенным от претенциозных, тяжеловесных символов. Да, такие символы и вправду не нужны. Имя Бога нельзя произносить всуе. А если не всуе? А если мы входим в мир, в котором суеты вообще нет? Именно таков мир Зинаиды Миркиной, подлинно современного духовного поэта.

Книга предназначена широкому кругу читателей.

Зинаида Миркина

Один на один

Посвящается

моему мужу Григорию Померанцу, с которым переживалось вместе каждое стихотворение, каждый глубокий час жизни на протяжении более сорока лет

    3. Миркина

© З.А. Миркина, 2017

Час тишины

Есть поэты, которые переносят в стихи свои срывы, свои метания. Зинаида Миркина не прощала этого Блоку – и себе не простила бы. Крики боли остаются у нее за порогом стиха. Поэзия пробуждается, когда страдание преодолено, высветлено, когда оно тонет в целостности Бытия.

При первой встрече, в июне 1960 года, меня потрясло стихотворение «Бог кричал»:

Бог кричал. В воздухе плыли

Звуки страшней, чем в тяжелом сне.

Бога ударили по тонкой жиле.

По руке или даже по глазу – по мне.

На мне лежал тогда тяжелым камнем Карамазовский вопрос. Зачем Бог допустил смерть моей первой жены, Иры Муравьевой? И вдруг пришел ответ: Бог не вне страдания. Он страдает в каждой страдающей твари. Но он топит бесконечность страдания в бесконечной радости творчества и дает Иову новую жизнь. Не все до конца сразу сложилось в моей голове, но главное я понял. Я просил Зину читать еще и еще: весь день до двенадцати ночи, без перерыва, мне не хотелось есть, и я не дал накормить других.

Некоторые прочитанные тогда стихи были несовершенны. Совершенство пришло позже. Но всюду слышен был голос тишины, огромной, как застывшее море. И в тишине Бог. С каждым годом эта тема звучала все мощнее:

И разрасталась тишина.

Сперва была размером с крону

Берез. И вот горе равна

И небу над вечерним склоном.

Так где и в чем ее итог?

В чем тайна сета на закате?

И если слово – это Бог,

То тишина есть Богоматерь.

Из тишины вырастает любовь – подымается до звезд:

Нарастанье, обступанье тиши.

Нас с тобою только сосны слышат.

Прямо в небо, прямо в сердце вниди.

Нас с тобою только звезды видят.

Наклонившиеся к изголовью.

И остались мы втроем – с Любовью.

Для того лишь и замолкли звуки,

Чтоб Она могла раскинуть руки.

Для того лишь мир и стал всецелым,

Чтоб Она могла расправить тело…

В стихах перекликаются несколько любимых мотивов, но тишина всегда остается главным, ведущим, и не случайно вошла в названье двух сборников («В тишине», «Мои затишья»). Слушая стихи Зинаиды Миркиной, я слышу тишину. Это парадоксально, но иначе не скажешь.

Даже у Баха тишизны органа не так самодержавно господствуют. Они на равных чередуются со взрывами органной мощи. У Миркиной взрывы энергии только оттеняют и подчеркивают господство полновесной тишины. Эта тишина стала стержнем, вокруг которого вращается моя жизнь. Как час молчания в жизни Фрэнка Бухмана (с 5 до 6 утра), после которого он посвящал себя нравственному обновлению мира. На звучащую тишину созерцания опирается бесстрастие духа, которого мне иногда удается достичь.

Стихи Зинаиды Миркиной становятся хлебом насущным для тех, кому откровение тишины нужно каждый день – а не когда-нибудь и только по книгам. Другим они могут показаться однообразными:

Я повторяю, повторяю

И облака, и лес, и скалы.

Поток без меры и без края,

Узор без края и начала.

О эти тихие повторы,

В которых Дух от века плавал.

Я повторяю лес и горы,

Я повторяю мхи и травы.

Каждый раз лес и гора, и мох, и трава заново рождаются в душе и каждый раз – с нежданными новыми чертами. Другие деревья. Другие дожди. Другие солнечные закаты. Мир удваивается в слове с неповторимостью каждог