Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы – как истории планет.

У каждой все особое, свое,

и нет планет, похожих на нее.

Евгений Евтушенко

Отшельник

На самом деле, жизнь проста,

но мы настойчиво её усложняем.

Конфуций

Каждый первый день января для Сабира Каримовича начиналось его личное новое летоисчисление. День рождения совпадал с началом нового года, и в этот день Сабир Каримович осмыслял прожитую жизнь и строил планы на будущее. Раньше его мысли вертелись вокруг работы, устройства судьбы детей, всяких семейных дел, но в этот раз даже думать об этом не хотелось. На пятьдесят третьем году жизни Сабир Каримович вдруг осознал, что из всех прожитых лет, свободным он был в раннем детстве, когда ему позволялось бегать по махалле[1 - Махалля – в Узбекистане место проживания, ограниченное кварталом или районом.] с соседскими мальчишками, есть зеленый урюк, купаться в арыке. А потом появились оковы: запреты, моральные обязательства, законы общества, рамки социального положения, ступени служебной лестницы. Сначала он даже не замечал оков – такими они были тонкими, как ниточки! Он жил как все, следуя правилам и устоям общества – учился, служил, женился, работал. Но с каждым годом оковы становились все крепче и крепче, и вот теперь каждый шаг давался с таким трудом, будто на его лодыжках висели толстые металлические скобы, соединенные между собой цепью – не разбежишься. В один момент Сабир Каримович вдруг понял, что больше не хочет так жить, что он хочет свободы – выбора и действий. Он выполнил все свои обязательства перед родными, перед обществом, и теперь хочет просто жить: без тяжелых дум смотреть в окно на просыпающийся город, откровенно радоваться первым ласковым лучам солнца, с наслаждением слушать птиц, общаться с людьми, которые не зависят от него, а он не зависит от них.

И он принял решение: второго января написал заявление об увольнении по собственному желанию. По собственному!

– Какая муха тебя укусила? – начальник одарил его тяжелым взглядом.

Что ответить? Сказать правду – не поймет. Соврать? Придется соврать, иначе не уволит.

– Здоровье портится. С такой нагрузкой еще года два-три протяну. Не могу больше. Сердце барахлит.

Соврал откровенно, не заподозришь. За многие годы работы он научился лавировать между людьми, научился чутко реагировать на ситуации, выходить из самых сложных сухим из воды. Но все те навыки помогали для продвижения по службе, а сейчас он хотел ее бросить. Это совсем другое. Это поворот в другую сторону. Сабир Каримович еще не мог поймать нужную струю, он не знал, как себя вести на другой дороге. Видимо, начальник это почувствовал. Ведь он тоже многие годы занимался тем же – лавировал.

– Все равно, нужно добро оттуда, – опустив глаза, он недвусмысленно кивнул вверх. – Заявление приму, но на скорое решение не рассчитывай. И отпуск дать не могу, сам знаешь, начало года, горячее время. В любой момент можешь понадобиться. Так что в обед сходи к врачу, принимай лекарства, но чтобы был здесь!

Выйдя за дверь кабинета, Сабир Каримович, перевел дух. Первый шаг сделан!

– Вам плохо? – наблюдательная секретарша приподнялась со стула, готовая в следующий момент подать воды, поддержать за локоть, пододвинуть стул.

Сабир Каримович широко улыбнулся.

– Нет, мне хорошо!

И он не соврал! Ему действительно было хорошо! По теплому ощущению под ложечкой он понял, что встал на верный путь. Теперь есть настоящая цель в жизни – его личной жизни! И он во что бы то ни стало дойдет до нее!

Следующий день рождения он встречал с трепетом. Прошел год, как он заявил о своем желании быть свободным, и решение вопроса об увольнении приближалось к завершению в его пользу. Осталось передать дела молодому, предприимчивому сотруднику, который уже давно подсиживал его и даже не пытался скрыть радость от неожиданного решения начальника; организовать прощальный гяп[2 - Гяп – разговор, беседа, обычно, с застольем.]; получить трудовую с двумя записями – принят и уволен; поискать другую работу… Нет, последнее ни к спеху! Сначала он уедет куда подальше. Он уже определился куда! В своей рабочей поездке по республике он облюбо