Ветер сулит бурю

Уолтер Мэккин

Уолтер Мэккин (1915–1967) – классик ирландской литературы. «Ветер сулит бурю» – самый известный роман Мэккина, автор получил за него три крупные литературные премии. Это история любви и испытания чувств, благородства и предательства. Суровая и бедная, с виду примитивная жизнь ирландских рыбаков оказывается наполненной яркими событиями и предельным смыслом.

Развязка романа происходит на Рождество, и вдруг оказывается, что, как и две тысячи лет назад, все самое важное происходит в нищей лачуге, а не во дворцах или благоустроенных квартирах, а вечные ценности – любовь и вера – актуальны и в современном мире.

Уолтер Мэккин

Ветер сулит бурю

Роман

Walter Macken

Rain on the Wind

* * *

© Walter & Ultan Macken (наследники), 2021

© М. Миронова, перевод, 1960

© ООО ТД «Никея», 2021

Глава 1

Гусак был серый, огромный. Он страшно вытягивал шею, пригибал ее к самой траве и, разинув клюв, предостерегающе шипел. Мальчик занес пухлый кулачок, в котором крепко держал оловянную кружку, и сосредоточенно смотрел на гусака. Братишка, прячась за его спину, дергал его сзади за плечо и повторял:

– Пошли, Мико! Слышишь, пошли! Ну его…

Если не знать, что в рыбацких семьях все мальчишки лет до семи ходят в коротеньких красных юбках, то со стороны их можно было принять за двух маленьких девочек. Оба были светлые и кудрявые. На обоих поверх развевающихся юбчонок были надеты фуфайки. Босые ножки прочно – не сдвинешь – стояли на низенькой зеленой-зеленой траве, сплошь усеянной гусиным пометом.

Высоко над ними сияло солнце. Ярким светом озаряло оно тихие воды залива, лежавшего в стороне, траву у них под ногами, ослепительно отсвечивало от стен белых, крытых соломой домиков. На некоторых домиках красовались коричневые рыболовные сети, развешанные на деревянных колышках. Пейзаж был великолепный и вполне мирный… если бы не гусак.

Гусак ясно дал понять, что Мико ему не нравится, и тотчас же все стадо белоснежных гусынь, всегда готовых поддержать своего гусака, выстроилось в шеренгу и зашипело, пригибая головы к земле.

– Пошли, Мико! – сказал мальчик повыше, подпрыгивая на траве и дергая братишку за упрямое плечо. – Он щипается, он вчера Паднина О’Мира ущипнул.

– Вот тебе! – И Мико, прицелившись, швырнул оловянную кружку.

Кружка попала гусаку прямо в мозжечок. Мальчик, что повыше, даже перестал дергать Мико за плечо и как зачарованный уставился на гусака. Длинная шея опустилась еще ниже, скользнула по траве и свернулась на сторону, а вслед за этим повалился на траву и сам гусак, перекатился на спину и застыл, несуразно задрав кверху перепончатые лапы.

– Ты что ж наделал? – сказал высокий мальчик. – Ты его убил. Теперь мамка тебе задаст!..

– Дохлая утка! – сказал Мико, указывая маленьким пухлым пальцем. – Дохлая утка! – и рассмеялся тоненьким, булькающим смешком, от которого так и распирало его пятилетнюю грудь.

– Ой, что нам теперь будет… – сказал его брат, испуганно озираясь по сторонам.

Ничто, однако, опасности не предвещало. Прямо перед ними за болотом виднелся ряд беленьких домиков, обращенных к морю, от которого их отделял зеленый луг. Еще дальше ряды таких же домиков взбегали вверх по склону Фэйр-Хилл, и отсюда видны были только их соломенные кровли да еще синий отсвет неба в узеньких окошках тех, что стояли повыше. Но в дверях не было ни души. На огромном зеленом просторе они были совсем одни. Вокруг стояло горячее солнечное безмолвие. Да, они были бы совсем одни, если бы не судорожно подергивающийся гусак и не притихшие гусыни. Но гусыни притихли ненадолго: организованно, как на маневрах, они пошли в наступление. Сначала все они зашипели, потом – за исключением четверых, оставшихся караулить сраженного гусака, – кинулись на мальчиков. Глаза их сверкали недобрым огнем, из клювов неслось зловещее шипенье. Они были исполнены решимости.

– Пошли вон! – сказал Мико, замахиваясь на них.

Они продолжали наступать.

– Пошли вон! – повторил он и выставил вперед босую ногу.

Но гусыни все наступали. Мальчик, что повыше, перестал дергать Мико за плечо. Он попятился.

– Ой, они же нас съедят! – пролепетал он