Атаман Устя

Евгений Андреевич Салиас де Турнемир

Библиотека русской классики

Романтическая драма из времен императрицы Елизаветы.

Низовье необъятной Волги – здесь в лихие времена разгула русского крепостничества и беспредела правящих классов много укрывалось беглого люда с разных концов необъятной земли российской. Здесь и разворачивается очередное «действо» Салиаса, где в тугой клубок переплетутся и любовь, и кровь, и жестокие будни понизовской вольницы и романтика «большой дороги»…

Евгений Андреевич Салиас де Турнемир

Атаман Устя

2023 © Издательство «Седьмая книга». Редакция. Зыбин Ю.А.

2023 © Издательство «Седьмая книга». Редакция, составление, оформление

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в любой форме и любыми средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав

2023 © Издательство «Седьмая книга». Редакция, составление, оформление

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в любой форме и любыми средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав

"Об информации, информационных технологиях и о защите информации"

ФЗ РФ от 27.07.2006 N 149-ФЗ (ред. от 31.12.2014);

Ст 146 УК РФ (лишение свободы до 5 лет)

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Марии Михайловне Петрово-Соловово

Разыгралась, разбушевалась Сура-речка,

Она устьицем упала в Волгу-матушку.

На устьице вырос част ракитов куст,

У кустика лежит бел-горюч камень.

А у камня-то сидят все разбойнички,

Сидят-то они, дуван дуванят:

Уж кому-то из них что достанется,

Кому золото, кому серебро,

Кому шуба кунья, кому золот перстень;

Одному добру молодцу ничего не досталося,

Доставалась ему одна красна девица…

    Волжская песня

Часть первая

Глава 1

Широкое раздолье!.. Далеко во все края раздвинулись зеленые пустые равнины, а по ним змеем могучим вьется и бежит матушка-Волга, прорывая и обмывая горы и холмы… Выйдя на свет Божий в лесах дремучих коренной, исконной Руси, пробежав сотни верст мимо православных городов и весей, холмов и долин, несется без устали среди всяких нехристей – упасть и сгинуть бесследно в пучине моря Каспия.

И важен, горд, сказывают, Каспий, что проглотил матушку-Волгу. А не будь ее – не было бы и его на свете.

Там далеко, выше, города древние, многолюдные – Тверь, Ярославль, Нижний Новгород – со стенами зубчатыми, теремами боярскими, с храмами златоглавыми, а ниже – татарка Казань глянула издали – с башнями и минаретами. А здесь чем дальше, тем глуше. Направо горы да бугры дикие, сплошь лесом поросшие, скалы, дебри, а налево долы с муравой да луга заливные цветистые, но и на них всюду тишь мертвая, гладь безлюдная… Людей все меньше, зверья да птицы все больше!

Добрый человек в эдакую дичь и глушь жить не пойдет. А уж где среди необозримой, мертвой пустоты затишья и застоя попадется поселок, десятка с два домишек да хибарок, уноси ноги, береги голову, жив человек, крестное знамение сотвори и минуй скорее, беги шибче прочь… Тут не простые хлебопашцы-обыватели приютились, а вольница-негодница, сволочившись со всего свету, притон нашла и душегубством жива.

Птицами небесными себя окаянные те люди прозывают греховно. «Яко ни сеют, ни жнут, а сыты бывают!»

Здесь мимо бегущая Волга-матушка то и дело кровью человеческой красится, то и дело отсюда в серых волнах своих мертвецов уносит и волей-неволей душегубам потакает, концы их озорных дел прячет.

Недалеко уж и до города Камышина, а там и до Каспия осталось докатиться. И берега все дичее, все безлюднее.

Вот острые горы меловые с белыми, будто сахарными, маковками, с ельником густым по склонам. И чаща лесная густо сплетается и топырится от самых оголенных маковок, что белеются на синем небе, и до самых берегов, где набегает и бурлит серая волна.

Против устьица речки Еруслана, близ самого берега, в котловине меж двух холмов, за которыми высится в небо бел