Попросите у ветра. (пьеса)
Когда мы живем, души наши мертвы, когда мы умираем, они оживают.
(Гераклит)
Дежурная (на вид лет 40)
Старушка (1930—2018)
Правнучка (Аня 18 лет)
Парень (Егорка 20 лет)
Олигарх (1950—2014)
Странник (1967- 1997)
Писатель (1970—2022)
Чужой (1963—2023)
Солдатик (Алеша 1922—1941)
Мужчина (1923—1987)
Женщина – его жена (1930—1987)
Бомжик (Виктор 48 лет)
Два бойца (по 23 года)
Дворянин (45 лет)
Дворянка (30 лет)
Старик (96 лет)
Действие 1
Кладбище. Конец зимы, капель. Издалека доносится колокольный перезвон.
Писатель: – Это ты, бродяга? Здорова!
Странник: – Здорова, коль не шутишь.
Писатель: – Еще здесь?
Странник: – Вроде того… Только не бродяга я.
Писатель: – Знаю, знаю. Написано красиво у тебя, крупно. Странник.
Странник: – Так вернее.
Писатель: – Хотя, с другой стороны у тебя там фотография имеется, имя.
Странник: – Мать так велела. Было имя. Друзья Странником называли. Так и жил.
Писатель: – А как верно? Странник или по имени?
Пауза. Сидят, смотрят на голубей.
Писатель: – Потекло. Весна скоро. Солнце припекает.
Странник: – Еще одна весна.
Писатель: – Голуби счастливы, в луже купаются. Дурачье.
Странник: – Купаются.
Писатель: – Скоро тепло.
Странник: – Пропали воробьи.
Писатель: – Экология.
Странник: – Чего только не придумают. Воробьев и тех извели.
Писатель: – Давно не видел тебя. Думал – дальше пошел.
Странник: – В душу не лезь.
Писатель: – Извини… В душу. Хорошо сказал, правильно, точнее не придумаешь.
Странник: – Сам-то здесь торчишь.
Писатель: – Куда торопиться? Туда всегда успею. Весна. Погреюсь, посмотрю, а там видно будет.
Странник: – Вот и я не спешу. Остались дела.
Писатель: – Какие тут дела?… По пять капель бы сейчас. А то и по десять.
Странник: – Было бы в самый раз.
Из люка памятника появляется Олигарх.
Олигарх: – Опять?
Странник: – Что?
Олигарх: – Вот не понимаю. Вроде бы взрослые люди, простые правила должны знать. Сколько можно говорить? Пригрелись тут. Чего сидите?
Странник: – Тихо сидим, вежливо.
Писатель: – Соблюдаем. А что?
Олигарх: – Мешаете отдыхать!
Писатель: – Надо тебе было, уважаемый, не десять участков брать, а полкладбища.
Олигарх: – Не тебе, а вам.
Странник: – Здесь мы все на ты.
Писатель: – Ладно, пусть будет на вы, мы не гордые. Гектар бы взяли – сидели бы как на фазенде.
Олигарх: – Вилле.
Странник: – Какая разница?
Олигарх: – Вилла не бразильский курятник. Вилла – это бассейн, дворец, вид на Монако. Или на Сен-Тропе?. Фазенда! Что вы понимаете? Жизни не знаете, несете всякую дичь.
Странник: – Ты много знаешь?
Олигарх: – Не наглей! Все! Проваливайте! Чего у меня устроились? Сколько можно говорить?
Писатель: – Жалко, что ли? Ладно, пошли. (встает)
Олигарх: – Так! Сюда не наступать! И сюда! Это частная собственность.
Писатель: – Извиняйте. Забор бы поставили родственнички – было бы путем. Сэкономили?
Олигарх: – Кто это на мне сэкономил?
Странник: – Стол бронзовый, скамейки мраморные. На оградку тратиться не захотели?
Олигарх: – Не понимаешь. Ничего не понимаешь. Ослеп? Здесь все, как на носу палубы моего корабля – яхты то бишь 90-метровой. Какая ограда?
Странник: – Так чего от нас хочешь? Шли мимо, сели на скамейку. Заборов нет.
Олигарх: – Не про вашу честь! Сюда уважаемые люди заходят – помянуть, перетереть. Шагайте отсюда, голытьба.
Странник: – Говори, да не заговаривайся.
Олигарх: – Не нравится, так не лезь сюда.
Писатель: – Уходим, уходим. Чего уж тут, присесть на пару минут нельзя.
Странник: – Гнилью пахнет. Идем ко мне.
Олигарх: – Вот и пойди.
На несколько шагов отходят.
Писатель (обернулся): – Хотел спросить. Зачем вам теперь все это? Неужели жалко?
Олигарх: – Не твое дело! Залапали тут все, натоптали.
Писатель: – Так следов же не остается.
Олигарх: – Атмосферки пускаете. Не давите на меня своими аурами.
Писатель: – Извините, конечно, но вы просто жмот.
Олигарх: – Ну, наглый! Топай на свой – метр на метр, рубль на рубль. Там твое место – коробку картонную для дырявых галош уготовили. И еще тьма народу на пятачке притулилась. Коммуналка.
Писатель: – Заче