О тренинге
Я люблю снимать мелодрамы, снимаю их в большом количестве. Поэтому у меня всегда есть потребность в артистах, которые очень эмоциональны. Вообще, в принципе для артиста важно иметь раскачанный эмоциональный аппарат и выходить играть на настоящей искренней эмоции. Это когда эмоция, играемая артистом, сопровождается эмоциональной химией, когда по коже видно, что человек испытывает. Он краснеет, покрывается пятнами, когда у него руки дрожат, дыхание сбивается, диафрагма закрывается. Когда эмоция мешает существовать, когда человеку тяжело.
А не то, когда артисты играют свое представление, как должна выглядеть эмоция.
Такое часто происходит, когда артист играет так, как представляет себе, как та или иная эмоция выглядит в жизни. Это неправильно, и это сразу же видно. Это называется «наигрыш», и зачастую режиссеры говорят: «Не надо здесь театральщину разводить».
Нужно эмоцию испытывать, нужно чувствовать, что ты играешь. Проживать, как говорят.
В 2019 году я снимал в Санкт-Петербурге фильм с удивительным названием «Нежные листья, ядовитые корни». Четырехсерийный детектив для канала ТВЦ. У меня там было 11 героинь-одноклассниц. Причем разновозрастные героини: десять человек в одном возрасте, когда им было по 18 лет, и десять – по 45 лет. И если с 45-летними артистками у нас проблем вообще нет, очень много талантливых возрастных артисток, то с молодыми все намного печальнее. Особенно когда тебе их надо найти именно в Петербурге и именно десять человек.
Мне с Моховой (Российский институт сценических искусств – РГИСИ или ЛГИТМиК) прислали почти все курсы, которые там были. На пробы. И я провел такой эксперимент. Тогда у меня уже появились первые наметки эмоционального тренинга. Я один день попробовал – ко мне пришло 15 молодых девчонок. Я провел пробы для разных персонажей, все записал. Да, опыта у девчонок нет, и они играют так, как представляют себе, как это делается. Но мне-то надо как-то снимать, мне никто артистов из Москвы не повезет, надо выбирать здесь, в Петербурге. И я понимаю, что мне надо их всех эмоционально раскачивать.
На следующий день я стал делать упражнения, которые являлись зачатками того, что мы делаем сейчас. Они там все поплакали, порыдали, все раскачались. У них на пробах у всех была настоящая эмоция – с красными лицами, с блестящими глазами. Я собрал все пробы и отправил на канал. И все десять героинь выбрали из числа тех, кто был раскачан. Девочки, которые просто приходили и, не разминаясь, заходили в кадр, у них шансов не было перед теми, кто был размят, кто был на эмоции. Их всех утвердили. Десять из десяти. Они все прекрасно выглядели после разминки, молодые девочки с Моховой.
Поучительная история. Прошло четыре года. Я снял много сериалов, мелодрам.
И, как показывает практика, артисты, приходящие на пробы, в 90 процентах случаев эмоции не держат. Играют на технике. Это когда эмоцию не испытывают, а воспроизводят.
На мой взгляд, выглядит это ужасно. Надо испытывать настоящую эмоцию. И есть много разных техник для этого. У опытного режиссера самый простой способ добиться от артиста эмоции – обидеть его, оскорбить, спровоцировать, то есть вести себя с ним, как с ребенком. И из артиста, в конце концов, эта эмоция вылезет. Но она будет отрицательной.
Но это работает. Химия одинаковая. Она поступает в кровь – и ты работаешь на эмоции. Это самый простой способ. Многие артисты, которые знают, как это работает, сами себя так ведут, вытягивая эмоции из коллег, и при этом ведут себя омерзительно на площадке, тем самым качая эмоцию из окружающих. Но и эти эмоции тоже тянут негатив. И все это переносится на кадр.
Потому что баланс химии в крови разный, и лучше испытывать весь спектр эмоций, а не только негативные. Когда артист 12 часов смены на сериале, во время которых он выплескивает настоящие эмоции, ему действительно тяжело, он сильно изматывается. И его надо беречь, а не подвергать его стрессу постоянно.
В этом учебнике даются техники нестрессового выхода актера на эмоции.
Очень много ко мне приходит артистов заниматься. И в основном это девушки. На 20 артистов только один мальчик, ос