Очнись… Вернись…

Евгений Матвеев

Вернись… Вернуться никогда не поздно,В ту жизнь, что от рожденья Бог нам дал.Проснись… И вновь лети к тем звездам,Что лишь вчера еще на небе наблюдал

Евгений Матвеев

Очнись… Вернись…

Боги

Есть Бог, который создал Землю,

Есть Бог, который создал нас,

Есть Бог, который создал небо,

И Бог, создавший дьяволят.

И вот решили как-то Боги,

Поспорить, кто мудрее впредь,

Создавшие свои отроги,

Начала жизни преуспеть.

Тот Бог, который создал Землю,

Сказал: – Отныне будет здесь,

Вся мощь вселенной, и отроги,

Сойдутся воедино, в твердь.

А наш Создатель молвил: – Разум,

Что может быть сильнее, ведь,

Там ничего еще не видно,

И разум, будет строить колыбель.

Сказал Создатель неба следом:

– Что Ваша твердь и колыбель,

Коль нету в этом луча света,

Ведь нет там радости, поверь.

Лишь нечестии создатель криво,

С ухмылкой полною лица, сказал:

– Ну что ж, трудитесь, ибо, я буду ждать,

Ну все, пока!

*****

Бросая жадный взгляд, в бескрайнюю синь неба,

Где облака плывут, в просторе голубом,

В мечтах прекрасных грез, мы видим лучик света,

И глядя на него, мы вспомним о былом.

Как в детстве мы мечтали, на облаках кататься,

И улететь далеко, туда, где просто все,

Где вовсе нету школ, и чтобы там остаться,

Играть и веселиться, уроки – в забытье.

А в юности смотря, на дальнее бескрайне,

И запуская в небо, свой первый самолет,

Что сделан на кружке, и чтоб на дельтаплане,

Смогли мы улететь, в далекий свой полет.

Но детство все осталось, и юность улетела,

И незаметно годы, нас приземлили вниз,

Но вдаль смотря на небо, пусть даже между делом,

Так хочется вернуть, тот детский наш – каприз.

Букеты из роз

Букет белых роз, он лежал на диване,

Завернутый старой газетой вдвойне,

Букет черных роз, в хрустальном стакане,

Осанкою гордой, блистал на столе.

Те розы, что лежа, лежа на диване,

Не думали вовсе о горькой судьбе,

Они понимали, все то, что в стакане,

Хотя и красиво, но смертно вдвойне.

А розы, блистая в хрустальном стакане,

С усмешкою гордой глядя вокруг,

Сказали нескромно, тем, на диване:

– Умрете вы вскоре, от жажды и мук.

Но вот вышло Солнце, в окно посветило,

Сначала тихонько, ласково так,

Но все же оно, чем выше всходило,

Тем все сильней ваза грелась в лучах.

И вот, вскоре вовсе, в полуденном пекле

Вода закипела в цветном хрустале,

И черные розы, упали все вместе,

Завяли и умерли, вмиг на стекле.

Диван, где белые розы лежали,

Стоял дальше всех от края стола,

И розы в газете, ничуть не завяли,

А сладко дремали, в объятиях сна.

*****

В предверьи ночи, в час уходящего уж дня,

Когда на небе, появляются и звезды,

Над темным лесом – бледно-желтая луна,

На мир спускает, в наступившей ночи, грезы.

Блестящий свет, зажженных звезд вокруг собрав,

Усилив его призрачным сияньем,

Луна на землю, опускает нам,

В том свете дивное, любви всей, возлиянье.

Любовь дарованная, и в мерцанье звезд,

И в лунном, дивном свете многозвучья,

До самого утра, свет музыки играя нам,

В аккордах Баха – в вальсах Шуберта, Вивальди.

Прикрыв весь мир ,как одеялом грез мечты,

Укутав пеленой любви сказаний,

Вселенной всей – всей неземной ее красы,

И в свете том блаженство, там сказки – ожиданье.

Старушка

В час утра, на восходе солнца,

В сонливой городской тиши,

Пока лишь только свет в оконцах,

И городе нет, ни души.

Не слышно грохота трамвая,

И от машин не слышен рев,

От дома к дому, чуть ступая,

Старушка, сгорбившись идет.

В одной руке, недлинный посох,

Кой помогает при хотьбе,

В другой тележка с сухих досок,

Скрипят колеса в полутьме.

Глаза прищурив, озираясь,

Оглядывая все кругом,

Старушка, редко наклоняясь,

Кладет в тележку, чередом.

Вот баночку с под кока-колы,

Сжав очень тонкою рукой,

В суму кладет, что очень скоро,

Бывает полною порой.

Суму положив аккуратно,

На дно тележки и опять – нагнулась,

Бормоча невнятно, что – непонятно, не понять.

Каждый наклон – прошенье Богу,

Чтоб с голоду не умереть,

Чтоб продлил жизнь хотя б на йоту,

Не быть обузой, не скорбеть.

Чтоб за углом еще бутылка,

Иль баночка ее ждала,

И чтоб не падала с затылка,