Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны
Николай Александрович Лейкин
Бытописец России конца XIX – начала XX века, сатирик Николай Александрович Лейкин как всегда точно ухватывает подсмотренные им в жизни образы соотечественников самых разных сословий и характеров. В этом, в чем-то смешном, а в чем-то грустном романе остроумно обыграны самые разные типы персонажей. Одинокий пожилой купец Трифон Иванович Заколов проникается теплыми чувствами к своей кухарке Акулине. Скромная и тихая женщина по-настоящему преображается под влиянием своего нового статуса в доме, и динамика между «сатиром» и «нимфой» кардинально меняется. Подруга-горничная дает Акулине полезные, с ее точки зрения, советы, а родственник из деревни просится на хлебное место, и далеко не сразу ясно, к чему приведет цепь событий, начавшаяся с простой симпатии.
Николай Александрович Лейкин
Сатир и нимфа, или похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны
Роман
* * *
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© «Центрполиграф», 2023
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023
* * *
I. Сатир и нимфа
В субботу вечером, после запора лавки, вдовый старик, купец Трифон Иванович Заколов отпустил всех своих приказчиков в баню да кстати велел взять с собой и двух лавочных мальчиков. Дома остались только сам Трифон Иванович и кухарка Акулина, молодая, красивая, здоровая баба – то, что называется кровь с молоком. Он тотчас же велел ей поставить самовар и прибавил: «Только как можно скореича». Когда Акулина ставила самовар, Трифон Иванович вошел в кухню, остановился, подбоченился и, облизываясь, стал смотреть на широкую спину Акулины, на голые, полные локти ее, шевелившиеся около самовара. Наконец он не утерпел, ткнул Акулину пальцем в бок и, улыбаясь, проговорил:
– Вишь, жиру-то сколько на хозяйских хлебах нагуляла.
Акулина вздрогнула, обернулась, потупилась и сказала:
– Ах, что вы это, хозяин… Да нешто так можно!
Трифон Иванович успел уже сделать серьезное лицо и еще раз повторил:
– Ставь, ставь самовар-то скореича, а готов будет, так и подавай сейчас в горницу.
Запахнув халат, он зашлепал туфлями и направился в комнату, где вынул из шкафа чай, сахар, баранки, варенье и, поставив все это на стол, сам сел к столу в ожидании самовара. Через десять минут Акулина внесла в комнату самовар. Трифон Иванович смотрел на нее пристально и, не изменяя серьезного лица, тяжело вздохнул.
– Нет у меня сегодня такого воображения, чтобы самому чай заваривать, заваривай ты, – обратился он к Акулине.
– Ну? С чего это вы вдруг?.. – улыбнулась та. – Да, может быть, я не потрафлю?
– Заваривай, заваривай, коли хозяин приказывает.
Акулина повиновалась. Хозяин не спускал с нее глаз.
Серьезное лицо его стало покрываться улыбкой.
– У тебя двери-то из кухни на лестницу заперты ли? – спросил он.
– Нет. Да что их запирать-то? Ведь я никуда из кухни не уйду.
– Поди и запри. Нынче воров много шляется. А потом вернешься сюда и лимону мне нарежешь.
Акулина отправилась запирать двери и через минуту снова явилась и начала резать лимон, косясь на хозяина.
– Тебе сколько лет-то? – задал он вопрос.
– Двадцать три, – отвечала она.
– А дети есть ли?
– Ни одного.
– Что ж ты это?
– Бог не дал.
– Муж-то у тебя где?
– В нашем месте, на железной дороге служит.
– Нравный или смирный?
– Известно уж, муж…
– Дерется?
– Да как же без этого? Когда ежели хмельной приходил, то само собой.
– Покажи-ка зубы-то… Целы ли? Не выбил ли? Показывай, показывай… Нечего тут стыдиться! Ну чего ты рукой закрылась?
– Да чтой-то вы, право.
– Показывай же, коли хозяин тебе приказывает!
Акулина шевельнула губами и выказала целый ряд белых, как из слоновой кости, зубов.
– Я оттуда не вижу… Ты ближе ко мне подойди, – сказал хозяин.
– Да чтой-то вы в самом деле?.. – бормотала Акулина, закрывая лицо рукой.
– Ровно ничего. Хочу зубы посмотреть. Подойди сюда, говорят тебе!
Акули