Заброшенный

Илья Юрьевич Федулов

Он очнулся один посреди мрачной бескрайней космической пустоты в тесной спас-капсуле. Связи нет, на помощь никто не придет. Вселенная безразлична и холодна к жизни крохотного человека. А из глубины подсознания уже тянется липкими щупальцами ужас и безумие.

Илья Федулов

Заброшенный

СНАРУЖИ – ПУСТОТА И СМЕРТЬ, ВНУТРИ – УЖАС И БЕЗУМИЕ

«Безумие есть неспособность видеть швы, соединяющие бред и явь»

Стивен Кинг

Бездна с россыпью звезд отразилась в распахнутых от ужаса глазах пробудившегося человека.

– Твою мать! – вздрогнув, выкрикнул Тим. – Это что за хрень?! Где я?

Мужчина смотрел сквозь прозрачное защитное стекло на космическую пустоту, которая окружала спасательную капсулу. Покинутый всеми крохотный челнок одиноко дрейфовал в вакууме.

Резкий взгляд упал на приборную панель. Напуганный пассажир дернул руку к радиопередатчику и включил его. В эфире было гробовое молчание.

Тим начал судорожно переключаться с одной частоты на другую. Но ни одного источника сигнала в мертвом эфире не было. Лишь безразличное шипение пробивалось из динамика наружу, пока не переросло в гул.

От этого неприятного нестихающего гудения у мужчины заложило уши. Тим перестал слышать даже собственное дыхание. А затем звон прекратился и наступила гробовая тишина.

На лбу у единственного пассажира спас-капсулы выступил пот, пальцы вжались в блестящую металлическую раму приборной панели. Остекленевшие от ужаса глаза бедолаги бешено задергались. И затем тишину разорвал громкий отчаянный крик. Крик, который тут же отразился от гладких вогнутых панелей капсулы и вернулся обратно к его владельцу.

– Я один и вокруг никого, – прошептал Тим дрожащим голосом. Осознание бедственного положения наступало для покинутого астронавта постепенно, как боль, которая приходит после того, как из холода попадаешь в теплое помещение.

– Я один, а вокруг никого нет! – повторил Тим. После чего он оттолкнулся от приборной панели и плавно вернулся в вертикальную койку, из которой пару минут назад выбрался, расстегнув ремни.

Тим закрыл глаза и начал вспоминать, что же с ним произошло. Но воспоминания путались, цельная картина никак не выстраивалась. Мужчина постоянно возвращался к одной и той же пугающей мысли, зудящей в мозгу: от смерти в холодной безжизненной пустоте его отделяют только несколько сантиметров обшивки из полимерного стекла и металла.

Чтобы отвлечься от тревожных размышлений, Тим начал вспоминать характеристики спасательной капсулы.

Внутри каждого аппарата находился мини-преобразователь молекул, синтезирующий жизненно важные вещества, в том числе воду и кислород, автономной работы которого хватало на десять тысяч часов.

– Десять тысяч часов, – проговорил вслух Тим. – Это много или мало? Если считать в днях, то получается 416 дней, что больше года. Сколько уже утекло времени, и сколько осталось? А вдруг капсула уже полупустая? Сколько я уже тут болтаюсь и где я?

Эти вопросы нахлынули в голову Тима ужасающими волнами. Он начал приходить в сознание, а вместе с этим подкатывала паника и осознание ужаса своего положения. Тим еще раз вгляделся в черноту космоса, а затем судорожно посмотрел на приборную панель, чтобы проверить показатели.

К облегчению Тима, мини-преобразователь израсходовал всего пять процентов своего потенциала. Значит времени еще предостаточно. За это пока можно не волноваться.

«Но что делать дальше? Надо как-то спасаться и понять, что тут на хрен случилось», – подумал мужчина. Затем Тим напряг голову, чтобы вспомнить хоть что-то. И он вспомнил, но лишь обрывки информации всплыли в мозгу яркой вспышкой.

***

…Корабль терпел бедствие.

Тим Зейн бежал к спасательной капсуле по служебному коридору. Этот участок отсека еще не был разгерметизирован, однако все тут ходило ходуном и трещало по швам. Кругом умирали в мучениях сотни людей, пронзенных искореженным металлом, раздавленные, с оторванными конечностями. Тим старался всего этого кошмара не замечать, а сконцентрировался на цели. Судно было обречено, у него пока еще оставался мизерный шанс на спасение.

Мужчина уже был совсем близок к шлюзу B47. Там еще