Спой мне, иволга…

Николай Алексеевич Заболоцкий

Эксклюзив: Русская классика

В этот сборник вошли произведения Заболоцкого, написанные им в разные периоды, – от юношеских, созданных еще под влиянием акмеизма, до поздних, сочиненных в последние годы и подытоживших весь жизненный и философский опыт поэта.

В книгу включены хрестоматийные стихотворения «Зацелована, околдована…», «Не позволяй душе лениться» и романс «В этой роще березовой…», проникновенно исполненный Вячеславом Тихоновым в кинофильме «Доживем до понедельника».

Николай Алексеевич Заболоцкий

Спой мне, иволга…

© Н.А. Заболоцкий, наследники, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Стихотворения

В этой роще березовой…

В этой роще березовой,

Вдалеке от страданий и бед,

Где колеблется розовый

Немигающий утренний свет,

Где прозрачной лавиною

Льются листья с высоких ветвей, —

Спой мне, иволга, песню пустынную,

Песню жизни моей.

Пролетев над поляною

И людей увидав с высоты,

Избрала деревянную

Неприметную дудочку ты,

Чтобы в свежести утренней,

Посетив человечье жилье,

Целомудренно бедной заутреней

Встретить утро мое.

Но ведь в жизни солдаты мы,

И уже на пределах ума

Содрогаются атомы,

Белым вихрем взметая дома.

Как безумные мельницы,

Машут войны крылами вокруг.

Где ж ты, иволга, леса отшельница?

Что ты смолкла, мой друг?

Окруженная взрывами,

Над рекой, где чернеет камыш,

Ты летишь над обрывами,

Над руинами смерти летишь.

Молчаливая странница,

Ты меня провожаешь на бой,

И смертельное облако тянется

Над твоей головой.

За великими реками

Встанет солнце, и в утренней мгле

С опаленными веками

Припаду я, убитый, к земле.

Крикнув бешеным вороном,

Весь дрожа, замолчит пулемет.

И тогда в моем сердце разорванном

Голос твой запоет.

И над рощей березовой,

Над березовой рощей моей,

Где лавиною розовой

Льются листья с высоких ветвей,

Где под каплей божественной

Холодеет кусочек цветка, —

Встанет утро победы торжественной

На века.

    1946

Небесная Севилья

Стынет месяцево ворчанье

В небесной Севилье.

Я сегодня – профессор отчаянья —

Укрепился на звездном шпиле.

И на самой нежной волынке

Вывожу ритурнель небесный,

И дрожат мои ботинки

На блестящей крыше звездной.

В небесной Севилье

Растворяется рама

И выходит белая лилия,

Звездная Дама,

Говорит: профессор, милый,

Я сегодня тоскую —

Кавалер мой, месяц стылый,

Променял меня на другую.

В небесной Севилье

Не тоска ли закинула сети.

Звездной Даме, лилии милой,

Не могу я ответить…

Стынет месяцево ворчанье.

Плачет Генрих внизу на гарце,

Отчего я, профессор отчаянья,

Не могу над собой смеяться?

    1921

Дуэль

Петух возвышается стуком,

И падают воздухи вниз.

Но легким домашним наукам

Мы в этой глуши предались.

Матильда, чьей памяти краше

И выше мое житье,

Чья ручка играет, и машет,

И мысли пугливо метет,

Не надо! И ты, моя корка,

И ты, голенастый стакан,

Рассыпчатой скороговоркой

Припомни, как жил капитан,

Как музыкою батальонов

Вспоенный, сожженный дотла,

Он шел на коне вороненом,

В подзорный моргая кулак.

Я знаю – таков иноземный,

Заморский поставлен закон:

Он был обнаружен под Чесмой,

Потом в Петербург приведен.

На рауты у Виссарьона

Белинского или еще

С флакончиком одеколона

К Матильде он шел на расчет.

Мгновенное поле взмахнуло

Разостланной простыней,

И два гладкоствольные дула

На встречу сошлись предо мной.

Но чесменские карусели

Еще не забыл капитан,

И как канонады кудели

Летели за картой в стакан.

Другой – гейдельбергский малютка

С размахом волос по ушам —

Лазоревую незабудку

Новалиса чтил по ночам.

В те ночи, когда Страдивариус

Вздымал по грифу ладонь,

Лицо его вдруг раздевалось,

Бросало одежды в огонь,

И лезли века из-под шкафа,

И, голову в пальцы зажав,

Он звал рукописного графа

И рвал коленкоровый шарф,

Рыдал, о Матильде скучая,

И рюмки под крышей считая,

И перед собой представляя

Скрипучую