Ожидание

Екатерина Алексеевна Ру

Люди, которые всегда со мной

Саша собирается уехать из родного города и начать новую, давно желанную жизнь, но неожиданное материнство перечеркивает все ее планы. Став жертвой синдрома отрицания беременности, она отчаянно пытается понять и принять реальность, в которой совершенно внезапно появился на свет ее ребенок. Реальность, в которой вся ее жизнь разваливается на части.

Эта книга о выборе и о невозможности выбора. О праве на мечту и о невозможности мечты. Об отрицании окружающей действительности и о невозможности жизни за ее пределами. А также о нелюбви и о надежде на любовь и второй шанс.

Екатерина Алексеевна Ру

Ожидание

Но, если ты будешь приходить когда вздумается, я не буду знать, на какое время настраивать сердце.

    Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

© Ру Е. А., текст, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

0. Раскрывшаяся мидия

Саша улыбалась. До отправления поезда оставался почти час. Пока можно было просто застыть, просто подумать о предстоящей дороге. Спокойно посидеть в полупустом прохладном зале ожидания. Снять мокасины, вытянуть ноги на соседнее кресло. Представить, как много прекрасного впереди.

Впереди была Анимия, долгожданный Эдем Сашиного детства. Город, погруженный в вечную умиротворенность, в сытый сверкающий полдень. Уже совсем скоро, думала Саша, этот город наконец-то станет реальностью. Уже через считаные часы перед ней развернется долгожданное пиршество красок. Сначала в окне поезда возникнут оливковые рощи, заструится по теплому ветру влажное серебро листвы. Гордо и неторопливо начнут подниматься по склонам сочно-зеленые виноградники. А вдалеке слепящим ярко-синим пламенем заполыхает море.

Затем появится сам город – горячий, сонный, добродушно расслабленный. Саша выйдет из поезда, пройдет через здание вокзала и сразу окунется в уличную пестроту, пропитанную безмятежным радостным светом. Анимия тут же примет ее, тут же раскроет перед ней свои объятия. Зажурчит фонтан в виде райского павлина, вытянется Центральная улица, мерно дышащая зеленовато-пятнистыми вековыми платанами. Будут множиться, густеть всевозможные лавочки, винные погреба, пекарни. Чуть дальше засияют сливочно-белые шероховатые стены домов, зарумянится черепица крыш. Саша будет долго и неспешно идти сквозь тенистые переулки, сквозь уютные площади, беспечно дремлющие под зонтами пиний. Мимо садов, укутанных сладким красочным маревом олеандров. Из открытых дверей и окон польются упоительные запахи: горячего теста, кофе, пряностей, раскаленного оливкового масла с чесноком. Заговорят друг с другом колокольни церквей, начнут спорить, перекрикивать друг друга, но в их многослойном звоне все будет о радости, об успокоении. А в какой-то момент перед Сашей распахнется бескрайний морской рынок. И тогда все вокруг засверкает рыбьей чешуей, запестрит ломтями рыбьей плоти. Саша потонет в головокружительном солено-йодистом духе морской утробы. С жестяных поддонов, набитых колотым льдом, на нее будут смотреть ярко-розовые панцири креветок, серо-сиреневые щупальца осьминогов, зеленовато-коричневые клешни лобстеров. И блестящие черные раковины мидий – еще не раскрывшихся, еще живых…

У Саши в кармане лежал билет в один конец. Пришла пора навсегда покинуть родной Тушинск – город, наполненный дорогими воспоминаниями, но нестерпимо тесный, давящий. Как неудобная обувь. Последние несколько дней Саша проходила в неудобных туфлях, и ноги теперь ужасно болели и нарывали. В тесном родном городе Саша проходила много лет. Тушинск давил на нее со всех сторон, не давал расправить плечи. Не отпускал в Анимию. И, конечно, боль после этого многолетнего сдавливания оказалась несравненно сильнее, чем после ношения жмущей обуви. Но теперь все было позади. Тесная обувь и тесный город остались там, по ту сторону вокзальных дверей. Уже сейчас, глядя на непрерывные обновления вокзального табло, Саша чувствовала, как обновляется и она сама. Каждой своей клеткой. Ощущение близкой дороги нарастало, опьяняло, высвобождая внутри что-то важное, теплое, целебное. Боль вот-вот должна была отступить.

Напротив Саши сидел мужч