Сводные, (не) любимые

Эльвира Осетина

Сводные оборотни #4

«Извини милая, но тебе придется пожить тут некоторое время, пока я не найду нам защитника», – сказала мне мама, оставляя в интернате среди обычных человеческих детей.И было это десять лет назад.И теперь она вдруг позвонила мне и сообщила:«Ну всё дорогая, собирайся, приезжай, буду знакомить тебя со своим мужем!»Вот только меньше всего я ожидала, что мой отчим иногда бывает лохмат и воет на луну, а еще у него есть взрослые сыновья, которые почему-то посмели положить на меня свой взгляд и загребущие мохнатые лапы.И это на меня! Чистокровную эльфийку! Дочь великого леса!Да как они посмели даже мысли допустить, что я опущусь до этих животных?

Эльвира Осетина

Сводные, (не) любимые

Пролог

– Детка, хорош выпендриваться, – лениво протянул один из качков.

– Сколько? – спросил второй, прижав меня к капоту своей навороченной спортивной тачки.

Я плохо в машинах разбираюсь, тем более в их моделях, но уж обычную от спортивной могу отличить.

– Что сколько? Вы что, решили, что я шлюха? – зло выплюнула я.

– А разве нет? – удивился первый. – На трассе стоишь, голосуешь. Одета как шлюха.

– Да что бы вы в моде понимали, мужланы! – рыкнула, и попыталась ударить с силой «второго» по яйцам, но реакция у него была будь здоров, и чел умудрился увернуться.

Еще и резко крутанул меня, уложив животом на капот, и руку больно вывернул, что я зашипела от боли и негодования, а сам прижался к моей спине и заднице. Еще и движение сделал такое характерное, впечатывая меня своей тушей в машину.

– Эй, брат, полегче, помнешь еще тачку, я же только-только её купил? – весело рассмеялся «первый».

– Да, она мне чуть яйца не отбила, – недовольно фыркнул «второй».

– Отпустите меня идиоты! Я не шлюха! – процедила я, еле сдерживаясь, чтобы не начать уже материться во всё горло.

– Тогда что ты тут делаешь? – спросил «второй», наклонившись, и прошептав мне на ухо, почти задев его острый кончик.

Почти… Ведь там была иллюзия, и кончика этого быть не должно.

И таким этот жест интимным получился, да еще и задел в моей душе странные нотки, о которых я даже не подозревала, что я неожиданно для самой себя ощутила легкое томление в низу живота.

А этот бугай вдруг начал принюхиваться, словно обычный пёс, как будто я чем-то воняла, а затем еще и высказался:

– Братан, да я ей нравлюсь.

И столько радостного ликования было в его голосе, что мне захотелось резко опустить его с небес на землю.

– Что? – чуть ли не заорала я. – С чего это ты взял? Ты себя вообще в зеркало видел? Урод!

– Девушка, говорит, что ты лжешь, – усмехнулся «первый».

– Да ты сам её понюхай, – с обидой (как мне показалось) в голосе, ответил второй.

Мля, он еще и обижается на меня?

Ну капец.

Я думала, что первый, что-нибудь скажет, типа – «Иди ты», но нет, он реально, подошел ближе, и тоже начал принюхиваться, прямо возле моих нижних девяносто.

Мать моя женщина? Они кто вообще такие? Нарики какие-то что ли? Или из дурки сбежали? А может грибов обожрались? Или что там сейчас богатенькие буратины кушают, чтобы глюки ловить?

– Хм, и правда слегка нравишься, – ответил «первый», заставив меня насторожиться, и начать говорить иначе.

Плаксиво, как Фич учил. Чтобы прониклись сильнее. Глядишь и правда отпустят.

– Слушайте ребята. Отпустите, а? Я к маме еду. Она в Тупике должна жить. Это деревня такая.

– Что? Тупик? – переспросил «второй», изменившимся тоном голоса.

– Детка, ты ничего не попутала? – недовольно рыкнул «первый».

– Да с чего же я попутать-то что-то могу? Я блин, дура совсем, что ли? – огрызнулась я. – И вообще пусти меня уже, руку больно! Могу сообщение мамино показать, если не верите!

– Пусти её, пусть показывает, – сказал «первый».

А «второй» еще сильнее (хотя куда уж сильнее-то) прижал меня к своей тачке, и тихо на ухо сказал:

– Только без глупостей, а то я добрый до поры до времени.

Я в ответ, лишь пренебрежительно фыркнула. Нашел чем пугать, пуганная уже и не раз.

– Я предупредил, – добавил «второй», и о чудо, развернул меня к себе лицом, и даже слегка отошел в сторону, давая мне возможность достать телефон из