ГЛАВА 1

– Оля, ну что ты там застряла? Опять небось в своем телефоне сидишь?

– Вера Федоровна, еще ведь рано совсем! Да я быстро!

– Знаю я твоё быстро. Да и как рано когда Владик уже играет и вот, Маринку бабушка ведет – и Вера Федоровна Алексеева, нянечка детского сада кивнула в сторону широкого окна.

– Ой, – скривилась Оля. Достала уже эта бабушка. Такое ощущение что Маринку с утра пораньше сбагрить хотят. Как и Владика.

– Оля, ну как тебе не стыдно! Ты же воспитатель!

– Вот именно: воспитатель. И меня не надо воспитывать, хорошо? Внуков своих воспитывайте – содрогнувшись от налетевшего на неё словно смерч приступа возбуждения Оля, так и не дождавшись сообщения от Игоря ещё больше разозлилась, чудом не разломав ещё не старый «Самсунг». Ишь старая, учить вздумала. Хватает того что мать всем недовольна и постоянно визжит словно недорезанный поросенок: то ей денег мало приносит, то с запахом пришла. Хорошо хоть отец никуда не лезет. Впрочем он уже давно никуда не лезет. Живёт со своей страхолюдиной на соседней улице да и всё. И где он только такую откопал?

По возрасту в дочери годится, а по внешности… Еще неизвестно кто старше выглядит. Алкоголь просто обожает брать в плен особ женского пола, оставляя на лице присущий только ему несмываемый отпечаток. Она, Оля конечно сама не ангел, но не столько же пить! Задумавшись, ей с трудом удалось успеть сотворить на своем лице слабое подобие улыбки, прежде чем на пороге показалась почему-то бесившая её старушка с идиотским именем Агнесса, которая буквально волокла упирающуюся изо всех сил внучку, выплакавшую по всей видимости в это утро месячную, если не квартальную норму слёз:

– Доброе утро! – сумела как можно бодрее выдавить Оля, окидывая взглядом запыхавшуюся Агнессу Петровну.

– Не очень то оно и доброе! – пропыхтела та, пытаясь утихомирить все еще ревевшую внучку. А ну успокойся, говорю… – и шлепнув её по попе, бабушка, ожидавшая что Маринка успокоится, была искренне удивлена тем что кроха стала реветь еще больше.

– Маринка, ну чего ты? – и присев на корточки, Оля нежно погладила девочку по голове, пытаясь ее успокоить.

– Я Машу дома забыла! – сквозь слезы выдавила Маринка. А бабушка возвращаться не захотела – договорив, ребенок принялся реветь дальше, высказывая тем самым свою обиду.

– Ну конечно! Бабушка как всегда во всем виновата! И мать твоя такая же… Сколько раз можно тебе говорить что мы уже почти до остановки дошли, куда возвращаться! Да замолчи ты! – и размахнувшись чтобы ударить внучку еще раз, она вдруг устало махнула рукой. Да реви ты сколько хочешь.

– Ну не плачь, не плачь… – прижав Маринку к себе, Оля прошептала ей на ушко:

– А знаешь что?

– Ну что? – выдавила сквозь слезы кроха.

– А сегодня Лёша придет.

– Какой Лёша? Соловьев? – едва услышав это имя, Маринка заметно повеселела и принялась вытирать остатки слёз. А Кристина еще болеет? – со слабой надеждой спросила она.

– Да. Ну не плачь… – и принявшись гладить её по голове, Оля испуганно отскочила в сторону, не ожидая такой реакции девочки:

– Йес! – радостно выдала та, после чего, выдав несколько непонятных, смахивающих на танцы аборигенов Африки движений, позволила себя раздеть, пыхтевшей словно паровоз на станции Койданово в 1908 году бабушке.

Посчитав миссию выполненной, Оля вышла в коридор где спешно достала с кармана мобильник. Вот черт! – тишина. Вздохнув от досады она, не удосуживаясь теперь состроить на своем лице хоть что-нибудь милое и приветливое вновь вошла в раздевалку, где бабушка, справившись наконец с внучкой довольно вытирала вспотевший лоб. Поковырявшись в огромной сумке, Агнесса Петровна, кряхтя извлекла из ее глубоких недр огромный леденец:

– На, держи!

Радостно схватив лакомство Маринка чмокнула бабушку в щеку и понеслась в игровую комнату.

Злость, только что бушевавшая в крови у Оли испарилась так же незаметно как и эта бабушка и став у окна она искренне улыбнулась, увидев бойко шагающего по дорожке того самого Лешу, которого ждала Маринка. Правда Леша дружил с ней лишь тогда когда не было Кристины. Впрочем та болела часто, отчего Маринка была по-детски счастлива, пони