Сборник стихотворений: «Словесный опус созданной культуры блага как истории»

Пролог:

«В любви, за конвенциональной маской сложных слов – ты думать за него готов, в душе, от совести её исконной – твоя обыденность расспросит, что ходит идеалам позади – любовной схожести расти и формы – принимать уже»..

Твой блёклый возраст времени и ран игры – над прошлым, ведёт на воле облачения свободы – свой пророк, его урок и видимое время из песка. На косности, что объясняет холод под упрёком, сложившегося кванта, соединять свой стиль художественной памяти свободы, как социальный нрав и полдень жизни, на гласности другого переплёта, спускающегося обыденным, моральным сном на воле поколений из души. Её символической оконцовки, в чёрных снах конвенционального устройства систем безопасности, желающих управлять своим страхом жизни и мечтой идеала. Зачем – то ждёшь пародии на социальный свет, внутреннего предела пояснения своей тоски – из маски фантастического мира вопросов, над самим собой. Из слов, уже убеждённого права создавать логико этическое понимание мира, в стихотворном изучении форм катарсиса эгалитарной сущности свободы – принимать себя – ты узнаёшь конечный код деструктивного света свободы, за планетным обращением мифов к конечности жизни, после твоей.

Ещё бы стать тебе – упадком лирики и чувства, над собственным лекалом осторожного рождения свободы красоты, как психологии восприятия науки, в её тонкости умственной озабоченности миром. Сквозь рамки иллюзий бежит твоя – историческая тень, оказуаленная надо всем: свободным и идеальным, в состоянии мира человеческого означения – быть живым. Но долгий вечер – символизма конечного притязания стать объективным, учтиво преподносит каждый человек, в слаженной роли систем мирной эволюции свободы, перед желанием – управлять ей. На каждом шагу измышляет он – свет идеальной рамки существования собственной красоты, её усовершенствованного мифа быть краше, чем прошлое сияние опыта исторической свободы, в верности понятий социального права – соединять законное умо сложение – культуры человеческого. Ей слепок человеческой причины – свой философский род любви, в культуре декаданса соотносит, как тень истории сложившегося фарса аллегорий, над каждым поколением человеческого совершенства: жить и понимать – идеалы земного. Их философский возраст и притчи, внутри осмысления другого права, его возможности конвенциональных опор на идеалы, ещё не слитых нужд каждой души, увенчанной робостью – от сложившегося права жизни. На пустоте окна – которого, ты ждёшь рассвет, опустошённых феноменов понимать их декады, в возрасте служения психологии истины, на её уровне притязания к социальной конвенции модели субъективной красоты – каждого человека.

Многообразно ли, вопрос окажет стилю философской глубины, тот поворот и метафизику родства свободных черт одушевления внутренней тоски, на части раздираемого мира – аллегорий каждого. Чем больше вклад литературной красоты лирики нисходит на время, соединяемое перед внутренним восторгом – жить, на той же ветви эволюции философского разума, тем чище твоё осознанное построение психологического света свободы. За ум цепляется его вклад, на социальном движении быть нужным, по счастью эгалитарным и внутренне свободным от элит, что будущее как прогресс состояния времени, осознаёт твою идентичность, в собранной экспозиции комплекса человеческих чувств, художественно выраженных к социальным диалектам -потустороннего света осознания личности другого – в себе. Чтобы схожесть расти во внутреннем освоении своих желаний, как социальных прав и нужд определения эгалитарной точности коммуникации души, всегда осознавала метафизику рождения пафоса свободы, от чувства формальной красоты, образования идентичной природы целости, в целом идеале состояния современного мира человека. Его условных надежд и времени – на последний рост формальной глубины образа аналитического мышления, как права на идентичность человеческого чувства красоты, вопроса отражать вольный подход к мечте о социальной роли – последнего в обществе, на шансах быть благоразумнее прошлого.

Прошлое в чёрном цвете слов