Железная маска

(по мотивам городских легенд Смоленска)

Нет, легенды не лгут, есть у каждой крупица от правды.

Дыма нет без огня, а истории нет без людей.

Их не помнят учебники, только косматые барды

Будут петь у костра о делах незапамятных дней…

Шёл двенадцатый год с тех событий у стен Годунова,

Что пугали народ, не давая уснуть по ночам.

Мол, нечистая сила снискала под башнями крова

И вопит, и хохочет, и шабаш устроила там.

В полумраке бойниц возникают белёсые тени,

И прохожие стали всё реже в округе бывать.

Но внезапно нашлось этой мистике всей объясненье,

И без капли чудес получилось их арестовать.

Обнаружилась целая банда, ни много, ни мало,

Что печатала деньги в подвалах у башни Орёл

И от глаз любопытных свои преступленья скрывала,

По ночам в простынях отгоняя всех, кто бы ни шёл.

А монеты везли потаённо до польской границы,

Разбегалась поддельная партия тысячью стай.

Всё работало точно, и грезилось обогатиться,

Только между собой говорили – не светит нам рай.

Ведь недаром червонцы чеканили круглые сутки,

И недаром все деньги текли до рубля за рубеж.

Граф Змеявский, главарь, их возил только в нужные руки.

Говорили, готовит досель небывалый мятеж.

Дозревало подполье от Гродно до самой Любани,

И уже было пальцы лежали почти на курках,

Но облава и городовые нарушили планы,

И вся банда ушла в Зерентуйский рудник в кандалах…

Годы шли, тихий город дремал без событий и сплетен.

Дни тянулись за днями, холмы зарастали быльём.

Но однажды покой всколыхнули тревожные вести,

Что Змеявский бежал и вернётся намедни с гонцом.

Зашептались, забегали по чердакам и подвалам

И назначили встречу у старых костёльных ворот.

Ровно в полночь преступная братия к месту стекалась.

Вдруг глядят, у двери их фигура безликая ждёт.

Вся укутана в плащ и сурово глядит исподлобья.

«Пан Змеявский, как рады, что вырвались Вы из сетей!

Только знаете, рухнуло всё в тот злопамятный обыск»

«Я послал господину гонца, ожидаю вестей»

Дверь тихонько открылась, и в свете возник настоятель:

«Заходите скорее от всяких внимательных глаз!»

И компания скрылась под сводами, до смерти кстати —

Караульный отряд вдалеке появился как раз.

И всю ночь разбирали стратегии, ели и пили.

Граф делился рассказами о положении дел.

А к утру прибыл всадник. Змеявский навстречу: «Пан Милош!

Я отправил гонца, обсудить наши планы хотел»

А в ответ: «Я всё знаю, сейчас от «него», с порученьем.

Малопольские с нами, готовы хоть засветло в бой.

Откопай старый рачевский клад, есть ему примененье.

И ещё – послезавтра «он» встретиться хочет с тобой»…

Это было в июле, суровое трудное время.

Русской армии трубы по старой Европе слышны,

Оглашая то счастье, то горе несчётных сражений

На холодных изрытых полях Семилетней войны.

А в далёком тылу жизнь бежала размеренным руслом.

Старый город не видел зарницы сигнальных костров,

И покинув свой дом в удалых и восторженных чувствах,

Заступал на дозорную службу Касьян Богунов.

Молодой, преисполнен отвагой, бандитом не битый,

Две недели пробегавший в звании городовой,

И плевать, что их брата не любят, он храбрый защитник

Дорогого покоя земли бесконечно родной.

Не ловил за околицей банд, не следил за убийцей,

Только рвался в атаку и вымерил жизненный план.

Но случилось ему позабыть обо всем и влюбиться,

И не просто, а в младшую дочку казанских дворян.

Был родитель её в содержании Бархатной книги

Среди самых почётных и знатных российских семей.

И в Москве, и в столице известен был стольник Лодыгин.

А его родословная – местных мещанских кровей.

Только сердцу не скажешь, что можно, а что под запретом.

И простому, и знатному – чувствам условностей нет.

Был Касьян с самой первой же встречи влюблён беззаветно,

И случилось, Ралида его полюбила в ответ.

Но во все времена были в свете похожи уставы.

Был отец не в восторге, и это ещё так сказать.

Он скандалом дошёл до начальства смоленской управы,

Грозно требовал этого парня в солдаты услать.

А влюблённые тайно встречались, подолгу молчали.

Ведь начальник перечить не станет, и ясен финал,

Он уедет на фронт собирать ордена и медали,

А