Космическое лето

Алекс Рудин

Далёкие потомки колонистов Местрии превратились в старательных фермеров. Планета им попалась неплохая – можно жить припеваючи (а иногда и выпиваючи). Но фермерский сын Ал не хочет всю жизнь убирать навоз за свиньями и подвязывать виноград. Он пытается изменить свою судьбу, и тут начинаются приключения. Да ещё и космический корабль прилетает, и всё идёт кувырком.

Алекс Рудин

Космическое лето

Глава 1

Денёк выдался – заглядение! В сизо-фиолетовом небе таяли пушистые ночные облачка, похожие на коз дядьки Томаша. Розовое солнце припекало так, что хоть из штанов выпрыгивай. На западном небосклоне еле заметно проступал зеленоватый полумесяц Идры – самого большого из трёх спутников Местрии.

Ленивая ящерица развалилась на верхней ступеньке крыльца. Растопырив лапы, она грела на солнышке жёлтое пузо. В неподвижном жарком воздухе неутомимо жужжали пчёлы, торопясь собрать нектар с отцветающих вороньих яблонь. Белобрюхие летучие мыши стремительно сновали над крышами посёлка, набивали ненасытную утробу мошкарой. Над ними в лиловой вышине, чуть шевеля метровыми кожистыми крыльями, кружил ящерб.

Именно в этот чудесный летний день папаша снова решил подложить мне здоровенную свинью.

Сегодня начинались занятия в школе. Мама всё-таки убедила отца, что мне надо учиться. Не знаю, что помогло больше – уговоры, или тяжёлый утюг в маминой руке, но папаша согласился. Вчера вечером он пошёл к учителю Интену и вроде как договорился насчёт меня. Мама на радостях напекла кукурузных блинов и достала из шкафа мой праздничный костюм. Старший братишка Грегор завидовал и отпускал дурацкие шуточки. Он-то в школе вообще не учился.

Позапрошлой зимой я уже ходил в школу. Мама настояла. Как они тогда с отцом скандалили – жуть! До весны я выучился читать по слогам и считать до ста. Ещё рисовал палочки, да только они выходили кривые. Но мне всё равно нравилось.

А потом началась посевная. У папаши на третий день заломило спину. Он громко охал и ползал скрюченный, как те самые палочки, которые я выводил в тетрадке. Пришлось мне бросать учёбу и вместе с Грегором сеять и боронить поле.

Нынче с утра отец затеял перевозить навоз из свинарника в большую кучу за овином. Грегора он отослал в виноградник, а меня взял с собой. Работёнка та ещё – свиней на Местрии откармливают чистой кукурузой. Сало выходит отменное – белое, крепкое, с розовыми мясными прожилками. Но и дух от навоза крепкий. Прямо с ног валит. А уж мухи над кучей так и жужжат, и норовят залезть то в рот, то в глаза!

Папаша грузил навоз в тачку, а я отвозил его в кучу. В куче навоз перепревает, и им можно удобрять кукурузное поле. Такой вот нехитрый круговорот.

Тачку отец нагружал с верхом, так что я с трудом мог докатить её до места. Я упирался изо всех сил, босые ноги скользили в навозной жиже. Железное колесо тачки скрипело и застревало в раскисших опилках, которыми посыпали земляной пол свинарника. На ладонях вздулись мозоли от деревянных ручек. А папаша только покрикивал:

– Скорее, Ал! Пошевеливайся!

Доверху нагрузив последнюю тачку, папаша отнёс лопату в сарай, вымыл ноги в деревянном корыте с дождевой водой и пошёл в дом. Я опрокинул тачку в кучу, вытер пот со лба и тоже отправился умываться. Вода успела здорово нагреться на солнце, и в ней уже трепыхалась лапами кверху пёстрая муха.

Полоща ноги в корыте, я через открытое окно услышал, как мама говорит отцу:

– Не верю я, что Интен не согласился учить Ала! С чего бы вдруг? Я сама схожу к нему и поговорю. И почему ты вчера ничего не сказал?

Мама сильно рассердилась – это было слышно по её тону. Она никогда не кричит. Если сердится – говорит очень спокойно и каждое слово произносит чётко-чётко.

Тут заговорил отец. Голос его звучал угрожающе.

– Ани, ты снова хочешь выставить меня на посмешище? Забыла, что обещала мне? Если я говорю, что Интен не согласился – значит, так оно и есть. И проверять тут нечего. Да и не нужна Алу эта учёба. Его женить пора.

Ох, как же я разозлился! Прямо подпрыгнул в корыте и чуть не плюхнулся! Брызги полетели во все стороны. Понятно, почему папаша ничего не сказал вчера – тогд