Трусиха

И вовсе Маринка не трусиха. Ну какая же она трусиха, если среди ночи, в полной темноте, совершенно одна идет сейчас по дороге в сторону высохшего колодца, который находится на краю деревни. Представляете? Одна… Ночью… То слева что-то скрипнет, то справа что-то ухнет, то позади кто-то кашлянет… А Маринка всё идёт, даже не думает убегать. Зажмурила глаза, сжала кулачки и идёт. И всё из-за этого Вовки, который сказал, что все девчонки трусихи и что никогда ночью без мамочки не выйдут из дома, потому как со страха тут же помрут. До калитки даже не доберутся, как помрут… А уж дойти до старого колодца, в котором утопленник обитает… Ну, это можно им сразу медаль выдавать за отвагу. Вот пусть теперь этот Вовка и выдаёт Маринке медаль за отвагу. Где хочет, теперь пусть там и берёт эту медаль. Никто его за язык не тянул. Вот только как-то через бурьян Маринке надо пробраться, всего несколько метров, а там и колодец. Маринке главное ведь к колодцу прикоснуться, а обратно можно и бегом. Насчёт обратно у неё с Вовкой уговора не было. А ведь обещал этот Вовка в полночь у окошка сидеть, чтобы убедиться, что Маринка не соврёт. Болтун этот Вовка, спит, наверное. А ведь среди деревенских мальчишек он считается самый-самый… Считался. Теперь Маринка поставит на место первого деревенского задиру и болтуна. Теперь все узнают, какой он самый-самый.

Маринка остановилась и осмотрелась. Ничего не видно, темень страшная. А может, всё же не надо ей лезть в этот бурьян, всё равно никто не видит в этой темноте, дотронулась она до колодца или нет. Фу, как горьким пахнет от этой полыни, и во рту горечь. Нет, всё же надо дойти до колодца, ведь она это делает не для Вовки, а для себя.

– А ты действительно смелая девчонка, – раздался Вовкин голос откуда-то из темноты. – Я таких уважаю. Не каждый взрослый согласится сюда прийти в полночь.

– Вовка, это ты? – сжалось от страха сердце девочки.

– Конечно, я, кто же ещё! – появился слева силуэт мальчика. – Ладно, дальше можешь не ходить. Верю, что смелая.

– Ну уж нет, – ныряет девочка в горькую полынь, – потом будешь мне говорить…

– Маринка… Стой… Не трогай колодец.

Яркая вспышка ослепила девочку. Маринка в испуге пригнулась, закрывая глаза руками. Ох, сейчас и громыхнёт. Она съёжилась в ожидании грома, но ничего не происходило. Девочка открыла глаза. Темно вокруг, будто ослепла.

– Вовка, что это? Что так сверкнуло? Молния? А почему грома нет?

Вовка молчал.

– Вовка, ты здесь?

Никто не ответил девочке. Постепенно глаза Маринки стали привыкать к темноте, и она вроде как стала различать какие-то странные очертания. Вроде деревня, но незнакомая. В её деревне не было таких домов. Крыши какие-то непонятные… Будто солома на крышах. Окна у домов маленькие, как и сами домики. А где колодец? Ей до колодца оставалось только руку протянуть, а теперь его нет. И бурьяна нет. И старой ивы не видно. Маринка находилась в совершенно незнакомом месте. А может, это ночью ей так кажется. Ночью чего только не привидится. А Вовка-то куда делся? Убежал, что ли? Молнии испугался.

Маринка постояла несколько минут, вглядываясь в темноту, но так и не дождалась деревенского задиру. Ну точно домой убежал. Трус. Нет, а где всё-таки колодец? Странно всё это. Ну, раз колодца нет, то и прикасаться ни к чему не надо. Домой надо идти, а то, не дай Бог, мама проснётся, будет ей тогда колодец. Девочка осторожно, чтобы не упасть, пошла в сторону странных очертаний незнакомых домов. И дороги деревенской нет, по которой она пришла. У девочки по спине пробежала холодная волна страха. А вдруг эта молния перенесла её в незнакомое место? А если в другую страну? А если в другой мир?

Маринка подошла к небольшому домику, во дворе которого горела похожая на керосиновую лампа. Она похожую лампу видела у бабушки Варвары. Та ей как-то сказала, что очень давно, когда в деревне света ещё не было, они этой лампой пользовались и ещё лучиной какой-то. Значит, в этой деревне нет света. Ну да… Ни одного столба не видно. Куда же она попала? Не может Маринка вспомнить, что рядом с её деревней поселение такое было. Даже не слышала никогда. На глазах