Гадалка для холостяка

Анна Белинская

Илья Миронов – молодой преподаватель Политеха и патологический холостяк. Такой статус его полностью устраивает. Но не его бабулю, которая ждет правнуков, и каждую неделю собирается на тот свет. Хитрая Аглая Рудольфовна просит Илью исполнить ее последнюю волю и сходить вместе с ней к ясновидящей, чтобы узнать будущее любимого внука.Яна Решетникова – предприимчивая неунывающая студентка Политеха, у которой совершенно не складываются отношения с принципиальным доцентом Мироновым Ильей Ивановичем. Но в один день она узнает о преподавателе кое-что интересное и начинает нагло этим пользоваться!

Анна Белинская

Гадалка для холостяка

Глава 1. Богиня автовокзальной столовки и расточительница ломбардов

Из полудремы меня выдергивает отбивающий на столе чечётку вибрирующий телефон. Приоткрываю один глаз и обреченно закатываю его обратно.

Перерыв между парами я хотел потратить на пятнадцатиминутный отдых, а придется выслушивать очередной бред.

Протерев ладонью лицо и взъерошив волосы, принимаю звонок:

– Да. Слушаю.

– Илюша, это ты, сынок? – умирающим голосом спрашивает Аглая Рудольфовна, моя бабушка по материнской линии.

– Я, бабуль, я, – прикрываю рот и зеваю.

– Ох, что-то не признала тебя, милый, – ропщет бабуля. – Я тебя не отвлекаю?

– У меня перерыв. Слушаю внимательно.

Относительно внимательно. Бросив взгляд на наручные часы, замечаю, что до семинара у бакалавров-третьекурсников остаётся менее семи минут. А, значит, с минуты на минуту аудитория наполнится галдящими студентами.

– Хорошо, милый, – кряхтит Аглая Рудольфовна.

– Бабуль, что сучилось? – смотрю устало в окно. Мелкий снег ненавязчиво кружит в воздухе, убаюкивая. Конец марта, но в Москве не пахнет весной. Пахнет очередной депрессией и авитаминозом у москвичей, а мне, по большому счету, ровно. Я не поддаюсь погодным провокациям и не жду обещанных прогнозов. Я дышу по типу «живем один раз», так стоит ли растрачивать свое время на лиричное уныние?

Мои глаза слипаются, хоть спички вставляй. До полуночи я снимал напряжение в теплом молочном теле очередной моей новой подружки на разок, а после, проводив Веронику-Марину-на-вечер, просидел до трех часов ночи, проверяя контрольное тестирование у энергетиков.

– Всё. Это конец, Илюш, – вздыхает ба.

Закатываю глаза и, смачно зевнув, откидываюсь на спинку стула.

– Бабуль, это уже третий конец. И, заметь, только за эту неделю, – равнодушно вещаю и вновь смотрю на часы.

Если мы собираемся обсуждать подошедший срок ее кончины, то это может растянуться на годы. Собственно, Аглая Рудольфовна уже как года три беспрерывно собирается на тот свет. У нее заготовлена сумка на этот случай, ожидающая в прихожей у двери.

– Нет, Ванюш, я чувствую. В этот раз точно. Мой час пробил, – слышу звук опустошенного сливного бочка и морщусь: опять из туалета звонит.

– Илья, ба. Я Илья.

Она прекрасно знает кто я. Когда хитроумная Аглая Рудольфовна называет меня именем моего почившего деда, она лишь предусмотрительно сгущает краски. Для каких-то своих целей. И я с интересом жду, какова цель в этот раз.

– Ах, точно. Илюша, внучок, – мне снова хочется закатить глаза, но вовремя вспоминаю слова всё той же бабули, когда в детстве она пугала меня байками, что если часто так делать, то глаза могут не вернуться обратно. Не знаю как, но это работает. – Вот видишь, память совсем стала подводить старую никому ненужную бабку, – хлопает дверью и громко шаркает тапками.

Ну, конечно.

Я все-таки закатываю глаза.

С памятью у Аглаи Рудольфовны полный порядок. Она помнит, по какой цене продавалась селедка в прошлом месяце, может запросто назвать курс доллара шестилетней давности, и перечислить все дни рождения звезд нашей эстрады, начиная с Шаляпина. Того, который постарше.

Так что эти сказки про старческий склероз пусть рассказывает своим подружкам по сплетням. А у нее их, к сведению, целый автопарк, вагон и приличная тележка. И это тоже к тому, что она – старая никому ненужная бабка.

Бабуля большую часть своей жизни проработала в столовой при автовокзале поваром. Ее знали и уважали все: от шофера до вокзальног