Бесперечь

Яна Юдина

Объявленная ценность

Это не просто книга стихотворений. Это книга движения. Что такое «Бесперечь»? То, что не прекращается.

Яна Юдина предлагает три поэтические трактовки этого слова: сказки-архетипы, род по женской линии, бегство в невозможное, с оглядкой. Стихи-платья вздуваются на воде птичьими спинами, детский след на снегу становится психологической загадкой, кошка выпускает когти напрямую в сон.

В книгу вошли стихи с 2018 по 2020 год.

Яна Юдина

Бесперечь

© Я. Юдина, текст, 2020

© В. Кулачикова, иллюстрации, 2020

© С. Овакимян, дизайн обложки, 2020

© Формаслов, 2020

* * *

Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации и техническом содействии Союза российских писателей

Зелёный бубен

Эвой, сигеньи! Камни могут быть живыми, если я доверяю иллюзии.

Что такое бесперечь – это сказка? Договорённость: «Я говорю и знаю, что это неправда. Ты слушаешь, и знаешь, что это ложь. Неправда привлекательна, она нам нравится».

Странно, но самое пронзительное ощущение реальности возникает тогда, когда мы добавляем в неё фантазию. Реальность по определению незавершённа – всегда есть что-то, чего я не знаю, позиция, с которой не способна посмотреть. Завершённость возможна благодаря выдумке.

Вижу, что дом сгорает, но остаюсь в нём.

Золушка поднимает юбки…

Золушка поднимает юбки,

Опускается на колени – и трещина по земле,

Это орешник вырос,

Ягоды будто кровь корриайе.

Мамочка любит меня, мне тревожно,

Мне б ускользнуть и забраться на голубятню,

Будь, говорит, доброй, а я не умею,

Стану просить птиц-полнокровок.

Эвой, сигеньи, выклюй глаза им,

Пусть ничего не увидят.

Эйарра, пусть не умрут звериимя,

Только ослепнут навечно.

Красный орешник,

Кто-то отрежет пятку, а кто-то палец,

Говоришь, дерево то – пластмасса?

Ну и что, буду ему молиться.

Счастье моё, пуэртале,

Если оэтилай истинна, корта,

Вот тогда я, может быть, и надену

Платье с лентами, башмачки, серёжки.

Праздник. У дома многоподъездного дочка царёва…

Праздник. У дома многоподъездного дочка царёва,

снежные копья, зарёвана.

Ёлка за домом многоэтажным – символом воткнута,

«Волки, волки!», воет кто-то.

Не смотри на костры, говорила она…

1.

Не смотри на костры, говорила она,

подоткнув под меня одеяло,

проверяла ладонью висок

и вилась кругом будто лисица.

В умывальнике в полночь большая луна

норовила за край перелиться.

Не кивай на восток, это мало ли кто,

не нужна их судьба на распробу,

разве там, а не тут.

Страшно тени идут,

а умыла с утра освещённой водой —

за луной не увидела пробку.

2.

По-заячьи искры бегут, и зигзаг

переходит в пунктир. И от грыжи

согнувшийся дом, где сгорает чердак,

рассыпается крыша —

держит выцветшие по летам

вверх-смотрящие балки сырые.

Я на землю смотрю и под землю, а там

жгут костры, и костры, и костры, и…

Валуну, чья гладкая шкура…

Валуну, чья гладкая шкура

Спёкшейся кровью подбита,

Осторожные лисы молились,

Жаловались еле слышно.

А оживший от ласки камень

Потому равнодушным казался,

Что боялся запутаться в просьбах,

Тихих лис боялся немного.

Так покрывали одежду…

Так покрывали одежду

почки сосновые, крошево,

иглы сосновые между

рёбер подошв.

Там я бродила долго,

следом тащился волоком

снег – но и снег был пологом,

стыд – но и стыд был волком.

Ну и кого мне просить: запрети,

не подпускай, обругай?

Запахи будут заповеди:

сосны, лучи, снега.

Что же случилось в доме?

Отблеском в чашке забрезжило,

в чае чаинки, кроме

крошева снежного.

Зимний пляж, навесы, расшатанное бытьё…

Зимний пляж, навесы, расшатанное бытьё,

Где судьба большая снова взяла своё,

Окатила, смяла, с балкона смела бельё,

Растеряла либо.

Вот вода большая, глянешь кругом – везде

Мокнут платья птичьими спинами на воде,

В рукавах песок и камушки на животе

Не пускают в небо.

Так и я, носимая, разного набралась,

Что волна подбрасывает, озлясь,

Вот ракушка, водоросли, морская грязь,

Ничего не лишне.

Унесу ли, справлюсь ли, не смогу