Я и осы

Когда я была ещё совсем маленькой девочкой, этак лет четырех, или может быть даже пяти, или около того, я точно уже и не помню за давностью лет и множеством разных хороших и не очень событий, которые произошли в моей жизни, я вела себя похлеще мальчишки – была очень вредным и непослушным ребёнком. Потому что когда я что-то хотела, то требовала от своих молодых родителей этого своего выполнения желания до тех пор, пока не получала от них всё. Все домашние не знали, куда от меня деться, и были готовы сбежать хоть на Северный полюс, когда я начинала капризничать и просить купить понравившуюся мне игрушку, шоколадку «Аленка» или вкусные и дорогие конфеты.

Все методы воздействия и угрозы, в том числе такие, как жёсткий отцовский кожаный ремень, с которым я бы могла познакомиться поближе, будь я мальчишкой, не приносили должного результата. Проще было выполнить мое очередное желание, чем пытаться образумить меня и призвать к полному порядку.

Я много времени проводила со своей любимой бабушкой Нюрой – маленькой сухонькой старушкой, с немного согнутой спиной, какой я её помню, на голове которой всегда находился какой-то серый теплый платок, у неё в маленьком и невысоком частном блочном домике, который состоял из двух небольших комнат и маленькой веранды с кухней. Потому что родители постоянно были заняты на работе.

А бабушка во мне души не чаяла, я была у неё первой и любимой ее внучкой, всегда и во всём меня баловала и мне угождала, и это, безусловно, отразилось на таком вот моем поведении и воспитании.

Я не любила ходить пешком, куда бы это ни было. До детского садика, куда меня обычно водила мама, было довольно далеко от дома, где я проживала, километра 2,5, а то и больше, все 3. Для маленького человечка это было огромное расстояние. Я всегда очень уставала, когда его преодолевала. А подъехать на машине или на автобусе возможности у нас не было. Наша семья жила в маленьком посёлке на самой его окраине, и автобусы по нашей улице с её ухабистой дорогой в то время ещё не ходили.