Чёрная курица, или Подземные жители

Антоний Погорельский

Библиотека начальной школы

Сказочная повесть Антония Погорельского (настоящее имя Алексей Алексеевич Перовский) «Чёрная курица, или Подземные жители» была написана почти двести лет назад. История десятилетнего мальчика Алёши и его необыкновенного друга— курицы Чернушки, входит в золотой фонд детской литературы. Захватывающий сюжет и удивительное переплетение сказки и реальности погрузят читателя в особый мир, где возможно всё.

Книга входит в программы обязательного и внеклассного чтения в школе и печатается без сокращений. К устаревшим словам и выражениям даны пояснения.

Рисунки народного художника России Анатолия Елисеева.

Для младшего школьного возраста.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Антоний Погорельский

Чёрная курица, или Подземные жители

© Елисеев А. М., ил., 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Лет сорок тому назад[1 - То есть в 80-х годах XVIII века (здесь и далее прим. ред.).], в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии[2 - На Васильевском острове есть параллельные улицы, противоположные стороны которых – отдельные линии со своими названиями.], жил-был содержатель мужского пансиона[3 - Мужской пансио?н – школа-интернат.], который ещё и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко ещё не был таким, каков теперь. Тогда на проспектах Васильевского острова не было весёлых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров. Исаакиевский мост, узкий в то время и неровный, совсем иной представлял вид, нежели как теперь; да и самая площадь Исаакиевская вовсе не такова была. Тогда монумент Петра Великого от Исаакиевской церкви отделён был канавою; Адмиралтейство не было обсажено деревьями; манеж Конногвардейский не украшал площади прекрасным нынешним фасадом – одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… Впрочем, не о том теперь идёт дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге в течение моего века, – теперь же обратимся опять к пансиону, который лет сорок тому назад находился на Васильевском острову, в Первой линии.

Дом, которого теперь – как уже вам сказывал – вы не найдёте, был о двух этажах, крытый голландскими черепицами. Крыльцо, по которому в него входили, было деревянное и выдавалось на улицу… Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жильё, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Дортуары, или спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, голландки, из которой каждой было более ста лет и которые собственными глазами видали Петра Великого и даже с ним говаривали…

В числе тридцати или сорока детей, обучавшихся в том пансионе, находился один мальчик, по имени Алёша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперёд. Алёша был мальчик умненький, миленький, учился хорошо, и все его любили и ласкали. Однако, несмотря на то, ему часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо[4 - Особли?во – особенно.] сначала он никак не мог приучиться к мысли, что он разлучён с родными своими. Но потом мало-помалу он стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, он думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме.

Вообще дни учения для него проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота и все товарищи его спешили домой к родным, тогда Алёша горько чувствовал своё одиночество