Миледи
Джавид Алакбарли
Многие истории любви начинаются на школьной скамье. Эта тоже не составляет исключения. На страницах этого произведения мы наблюдаем, как идёт взросление законченного «ботаника» из интеллигентной семьи, поглощённого чтением огромного количества книг.В ходе различных дискуссий, пронизывающих каждую страницу этого повествования, мы сталкиваемся с извечным противостоянием кинематографа и литературы, с проблемой взаимопонимания различных поколений и с весьма своеобразной трактовкой того, чем же является настоящая литература в современном мире.Волею судеб наши влюблённые оказываются в разных городах, погружёнными в реалии окружающей их действительности. Всего лишь одна встреча демонстрирует главному герою, что он всё же навсегда потерял свою возлюбленную. Он пытается обрести душевное равновесие и ищет утешение то ли в своих кинематографических проектах, то ли в суфийской мудрости.
Джавид Алакбарли
Миледи
Я попал в эту школу в седьмом классе. И начиная с самого первого дня своего пребывания здесь, сполна ощущал и понимал лишь одно: для всех ребят я был чужим. Причин тому было много. Главных было две. Одна из них сводилась к тому, что я хотел учиться. Обожал знания. Разные и всякие. Просто я поглощал их, как некоторые обжоры глотают еду. Любую еду. Всё равно какую. Не особенно заморачиваясь на вкусе. Главное, чтобы её было много.
Они же, в отличие от меня, ненавидели и знания, и учёбу. Считали, что всё это им абсолютно не нужно. Здесь и сейчас. Ну и дальше по жизни. Любое знание казалось им балластом, тянущим их на дно и способным испортить весь тот кайф, который они хотели бы постоянно получать в жизни. Им было абсолютно чуждо то чувство, которое испытывают люди, желающие постичь тайны окружающего нас мира. Словом, так уж было предопределено, что «радость познания», даже на примитивном школьном уровне, им не дано было испытать.
А всё это в совокупности прежде всего означало, что они не любили школу. Заодно и меня, почему-то получающего удовольствие от погружения в мир знаний. В чём же оно может заключаться, они не могли себе представить даже в самом страшном сне. Но, все как один, были убеждены в том, что такая «болезнь», как любовь к знаниям, никогда не может поразить их. У них с самого рождения был стой кий иммунитет от такого вируса.
Вторая же причина заключалась в том, что почти все учились вместе, начиная с первого класса. Хорошо знали друг друга. Здесь были свои знайки и незнайки, ботаны и спортсмены, корифеи-отличники и изгои-отщепенцы. Свои клоуны и свои кумиры. Я не вписывался ни в одну из этих групп. Был просто чужим. Почти пришельцем. Или же, если быть совсем точным, от меня за версту исходил запах чужака. Именно как чужеродный элемент я и под лежал отторжению.
Я не сразу осознал это. Но, в конце концов, всё же понял и принял это как должное. Честно говоря, хотел принять. Но так и не смог. И пройдут годы, прежде чем я смирюсь со своей участью. Ну, чужой, так чужой. Мне не привыкать. Я и в прежней-то школе чувствовал себя, практически, таким же отщепенцем. И здесь, и там у меня сохранялось ощущение того, что я как бы окружён неким полупрозрачным облаком. Именно оно делало меня почти невидимым и недосягаемым для разных и всяких попыток пре одолеть ту стену отчуждения и недопонимания, что сложилась вокруг меня. Как с моей стороны, так и со стороны тех, кто окружал меня.
Такой расклад меня вполне устраивал. Теперь я точно так же, как и в своей старой школе, просто пытался спрятаться в этом облаке. Так было и мне комфортно, и им удобно. Вроде я как бы и есть, а с другой стороны, меня как бы и нет. Ещё одно доказательство того, что психология человеческих отношений никак не связана с географией и с тем конкретным местом, где мы сейчас находимся. Результат всегда один и тот же. И он совершенно не зависит от того, что занесло нас в это «здесь и сейчас» по какой-то прихоти судьбы или это был наш осознанный выбор.
Но всё же в этом классе существовал такой феномен, с которым я впервые столкнулся в своей школьной жизни. И связан он был с тем, что в этой рыхлой, безликой, аморфной массе учеников