Моя борьба. Книга пятая. Надежды

Карл Уве Кнаусгор

Моя борьба #5

Действие пятой книги грандиозного автобиографического цикла «Моя борьба» происходит в университетском Бергене, куда девятнадцатилетний Карл Уве приезжает окрыленным – его наряду с еще несколькими счастливчиками приняли в Академию писательского мастерства, в которой преподают живые классики. Он стал самым молодым студентом за всю ее историю. В городе уже поселился его старший брат, вот-вот приедет Ингвиль – девушка, в которую он давно заочно влюблен по переписке. Впереди любовь, дружба, студенческие компании, творчество, слава. Но нескончаемая череда бергенских дождей достаточно быстро размывает восторженные ожидания: то, что выходит из-под его пера, выглядит незрелым и вторичным по сравнению с текстами однокурсников; преподаватели видят в нем способного критика, но не верят в его писательский дар; в компаниях он теряется и молчит, ну а самую коварную ловушку готовят ему любовь и дружба…

Карл Уве Кнаусгор

Моя борьба. Книга пятая. Надежды

Karl Ove Knausg?rd

MIN KAMP. FEMTE BOK

Copyright © 2010, Karl Ove Knausg?rd

All rights reserved

Published by arrangement with The Wylie Agency

Russian Edition Copyright © Sindbad Publishers Ltd., 2023

Фото на обложке © Sam Barker

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

© Издание на русском языке, перевод на русский язык. Издательство «Синдбад», 2023.

Часть VI

Четырнадцать лет, которые я прожил в Бергене, с 1988-го по 2002-й, давно миновали, от них не найти и следа, разве что обрывки воспоминаний разных людей, отдельные проблески у одного, у другого и, разумеется, все то, что сохранилось с тех времен в моей собственной памяти. Однако этого удивительно мало. Единственное, что осталось у меня от тысяч дней, проведенных в маленьком, блестящем от дождя вестланнском городе с тесными улочками, – несколько событий и множество чувств. Я вел дневник, но сжег его. Я делал снимки, их осталось двенадцать, вон они небольшой кучкой свалены на полу у стола вместе с письмами, которые я получил за то время. Я просмотрел их, пробежался по строчкам, они всегда меня расстраивали – время было ужасное. Как мало я знал, как мало хотел, мне ничего не давалось. Но в каком настроении я туда ехал! Тем летом мы с Ларсом добрались автостопом до Флоренции и, пробыв там несколько дней, сели на поезд до Бриндизи. Стояла такая жарища, что, когда я высовывал голову в открытое окно, казалось, будто суешь ее в огонь. Ночь в Бриндизи, темное небо, белые дома, почти неправдоподобная жара, толпы людей в парках, повсюду подростки на мопедах, крики и шум. Мы встали в очередь к трапу большого корабля, следующего в Пирей, а рядом стояли такие же, как мы, почти все молодые и с рюкзаками. Сорок девять градусов на Родосе. День в Афинах, в таких суматошных местах я еще не бывал, и по-прежнему безумно жарко, а после на катере до Пароса и Антипароса, где мы целыми днями валялись на пляже и каждый вечер напивались. Как-то ночью мы познакомились с девчонками-норвежками, и, когда я отлучился в туалет, Ларс рассказал им, что я писатель и что осенью начну учиться в литературной академии. Когда я вернулся, они как раз об этом болтали. Ларс посмотрел на меня и заулыбался. Что он вообще себе позволяет? Что он врет по мелочам, я давно знал, но прямо вот так, в моем присутствии? Я ничего не сказал, однако решил в будущем держаться от него подальше. Мы вместе доехали до Афин, деньги у меня закончились, зато у Ларса оставалась еще целая куча, и он решил на следующий день улететь домой. Мы с ним сидели в ресторане, он ел курицу, подбородок у него блестел от жира, а я отхлебывал из стакана воду. Просить у него денег – последнее дело, разве что он сам предложит дать взаймы; только в этом случае я соглашусь. Однако он не предложил, и я так и остался голодным. Утром он отправился в аэропорт, а я сел на автобус, выехал из города, вышел посреди шоссе и принялся ловить попутку. Спустя несколько минут возле меня притормозила полицейская машина. По-английски полицейские ни слова не знали, и все же я понял, что «голосовать» тут запрещено, поэт