Все против всех. Россия периода упадка

Зинаида Николаевна Гиппиус

Кто мы? (Алгоритм)

«Разложение у нас существует не там, где его многие ошибочно и с ужасом обнаруживают, – писала Зинаида Гиппиус. – Оно не в народе, но среди тех, кто отделил себя от него, отделил себя от его живой души».

Русская писательница, публицист, поэтесса и литературный критик, З.Н. Гиппиус была одной из видных представительниц «Серебряного века». Вместе со своим мужем Д.С. Мережковским она считается идеологом русского символизма.

Не ограничиваясь литературой, Зинаида Гиппиус активно участвовала в общественной жизни России. Ей были глубоко чужды самодержавные методы правления, кем бы они ни применялись. «Крик: «Всё позволено» – не идет ли он от самодержавия, которое слишком долго и упрямо утверждало ужасную догму: «Всё позволено… одному». Эта догма должна была породить в едва пробудившихся душах противоположное ощущение: «Если он, один, человек, мы все тоже люди, и если ему дозволено всё, нам тоже всё позволено, всё всем позволено», – отмечала Гиппиус. Отсюда, по ее мнению, происходила страшная болезнь разложения общества, когда все начинали выступать против всех, «или хуже того: не все против всех, а никому ни до кого дела нет».

В книге представлены лучшие статьи З.Н. Гиппиус, посвященные общественной жизни и литературе России.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Зинаида Гиппиус

Все против всех. Россия периода упадка

© ООО «Издательство Родина», 2023

Автобиография

Семья Гиппиус ведет свое начало от Адольфуса фон Гингста, переменившего фамилию Гингст на фон Гиппиус и переселившегося в Россию (в Москву) в XVI, кажется, веке из Мекленбурга. Несмотря на такое долгое пребывание в России, фамилия эта до сих пор в большинстве своем – немецкая; браки с русскими не давали прочных ветвей.

Мой дед, Карл-Роман фон Гиппиус, был женат на москвичке Аристовой, русской. Первый сын их, Николай Романович, был моим отцом. Он очень рано окончил Московский университет и затем прожил, ввиду начавшегося туберкулеза, около двух лет в Швейцарии. Вернувшись, сделался «кандидатом на судебные должности» в Туле. В тот же год он познакомился с моей матерью, молодые братья которой тоже служили в Туле по судебному ведомству.

Дедушка мой по матери, В. Степанов, в то время уже умер; он был полицеймейстером в Екатеринбурге. Сам необразованный, он, однако, послал обоих сыновей в Казанский университет. После его смерти вдова с дочерьми переехала в Тулу, к сыновьям.

Бабушка с материнской стороны всю жизнь потом прожила с нами. В противоположность другой моей – московской – бабушке, Аристовой, которая писала только по-французски и не позволяла звать себя иначе, как grand’ maman, эта до смерти ходила в платочке, не умела читать и даже никогда с нами не обедала.

В январе 1869 года мой отец женился и уехал в Белев Тульской губернии, где получил место. Я родилась в Белеве, в конце того же 1869 г., 8 ноября, а через шесть недель отца опять перевели в Тулу, товарищем прокурора, и меня тетка везла всю дорогу, на руках, в возке.

С этих пор и начались наши постоянные переезды: из Тулы в Саратов, из Саратова в Харьков, причем каждый раз в промежутке мы бывали и в Петербурге, и в Москве, где подолгу гостили.

Я росла одна. Все с той же, вечной нянькой, Дарьей Павловной, а потом с бесчисленными гувернантками, которые со мною мало уживались.

В 1877–1878 гг. моего отца перевели в Петербург товарищем обер-прокурора Сената. Но мы прожили там недолго: туберкулез отца сразу обострился, и спешно был устроен его перевод опять на юг, в крошечный городок Черниговской губернии Нежин, на место председателя суда. Меня отдали было в киевский институт, но через полгода взяли назад, так как я была очень мала, страшно скучала и все время проводила в лазарете, где не знали, как меня лечить: я ничем не страдала, кроме повышенной температуры.

В Нежине не было тогда женской гимназии, и ко мне ходили учителя из Гоголевского лицея.

Через три года отец мой, все время прихварывающий, сильно простудился и умер (9 марта 1881 г.) от острого туберкулеза. Умер молодым – ему не было еще 35 ле