Перебояться

– Мама, а почему бабушка не умеет плавать? – спрашивает Борька, вылезая из реки.

Мама накидывает ему на плечи красное полотенце.

– Бабушка боится утонуть.

– Так поэтому и надо научиться, – деловито отвечает Борька.

Мама смотрит на Борьку внимательно, словно он сказал что-то необычное.

– Не все люди могут преодолеть страх. И раз девчонкам бояться можно, то…

– Ну ты ведь умеешь плавать, – возражает Борька, – ты что не боялась?

Они взбираются по обрывистому склону. Оводы липнут. Борька отмахивается полотенцем.

– Очень боялась, – отвечает мама, – но твой дедушка был тренером по водным лыжам. И я пе-ре-бо-я-лась.

Борька улыбается от слова «перебоялась». Он-то хорошо знает его смысл.

Мама наклоняется, срывает пушистую травинку. Суёт стебелёк в рот, и Борька сразу вспоминает деда. Тот обычно жуёт спичку.

– Дед что, тебя застаааавил? – с сомнением спрашивает Борька. Дед заставляет их надевать кепки в солнечный день. А больше… Дед всегда занят: то по ягоды идёт, то строит, то огородничает. Ничего не заставляет. Только клубнику в огороде собирать. Так это же для себя!

– Дед учил других ребят кататься на водных лыжах, – отвечает мама, нажимая голосом на «других ребят», – а я отказывалась, потому что плавать не умела. Хотя там в спасжилете. А всё равно страшно.

Однажды решилась. Ноги в лыжах расползаются, но спасик на воде держит. В руках – фал. Ну верёвка такая прочная. Одним концом к катеру привязана. Ты за рукоятку держишься, и катер тебя из воды вытягивает.

– Вот бы попробовать! – восклицает Борька. Мама кладёт ладонь ему на голову, мол, успеешь, попробуешь.

Убирает изо рта травинку.

– Ну катер меня из воды вытянул, да я не устояла. Бухнулась обратно. Как торпеда под водой за катером мчусь – фал из рук не выпустила. От страха. Воды нахлебалась, потому что орала. Еле догадалась отпуститься. Всплываю. Реву. Всё, думаю, пошли ваши лыжи!

Борька хохочет.

– Смеееешно ему, – мама обиженно щелкает Борьку по лбу травинкой, – знаешь, как страшно было. Думала: «Всё! Утонула». Ты хоть раз чувствовал, что тонешь?

– Нет, – лицо Бори становится серьёзным, – но помню Тимка рассказывал, как он под воду провалился, а ты его вытащила.

– Тимка помнит? Ему три года было, – мама смотрит удивлённо. Замолкает. Верхушки сосен шумят, словно перешёптываются.

– Ну и решила я тогда на всю жизнь завязать с водными лыжами. Так отцу и сказала.

Борька сердито пинает шишку:

– И завязала?

– Неееа. Мне стало стыдно: папа тренер, а дочь – трусиха. Поэтому вечером я пришла снова попробовать.

Борька гордится мамой и чуть переживает, вдруг второй раз снова не получилось? Он не сразу начал побеждать на соревнованиях. И велосипед было не так-то легко освоить.

– Второй раз я смогла. И научиться плавать после этого стало почему-то легко. Я перестала бояться.

– Пе-ре-боялась, – эхом откликается Борька. Подбирает две шишки. Крепкие. Как они с мамой.

Оглядывается. Берёт маму за руку. Он хоть и большой уже, но здесь ведь никто не увидит, поэтому можно. Мама в ответ крепко сжимает его ладонь.

Ты можешь…

– Мама, я написал рассказ, – Тимка, волнуясь, протягивает синий блокнот.

– Эээээ, – мама берёт, кладёт закладку между страницами, закрывает, – я ненавижу читать чужие тексты. Прости. Я прочту. Но мне надо настроиться и выбрать время. Знаю, тебе хочется поскорее услышать моё мнение. И ты волнуешься. Но… Хорошо ли получилось, знаешь только ты.

На последней фразе Тима перестает обиженно сопеть:

– Как это, мам?

Мама садится на подоконник. Рука нежно держит блокнот, словно в ладони бабочка-голубянка.

Мама любит широкие подоконники. Они по всему дому.

Из светлого дерева. Не для цветов. Мамино место. В каждой комнате и на кухне. Тут она пишет стихи и рассказы, смотрит на дождь, греет ладони о чашку с какао, читает книги, закутавшись в плед. Здесь случаются самые лучшие разговоры.

– Иди сюда, – мама кладёт ладонь левой руки на подоконник. Ладонь прихлапывает раз-два, приглашает Тиму сесть рядом. Тима подходит, наваливается спиной на подоконник. От любого слова или неосторожного жеста готов вскинуться от обиды и уйти к себе.

Борька отка