Полукровка

Рони Тан

В мире, где церковь призывает демонов и проворачивает свои грязные дела их руками, юный полудемон просто пытается выжить. Даже если ради его выживания должен погибнуть кто-то другой.

Рони Тан

Полукровка

Роланд пробирался через обрушившиеся каменные стены, колонны и своды. Некогда величественный собор, в который Роланд ещё в детстве ходил на свои первые служения, пришёл в запустение через какой-то десяток лет после того, как по городу прошлись демоны. Все остальные здания ещё хоть как-то использовались и поддерживались демонами, поэтому после возвращения города людям не пришлось сильно вкладываться в отстройку. Но собор, ставший последним убежищем, пострадал больше всего и с победой демонов был окончательно заброшен. Вернувшиеся спустя годы люди не стали даже пытаться его восстанавливать.

«Многое говорит о нынешних людях». Роланд, не так давно разменявший пятый десяток, был тем, кто дольше всех прослужил паладином за всю истории Церкви Матери нашей Поборницы Воздаятелей. Чем дольше он служил, тем лучше видел упадок человечества и самой Церкви, но ненависть к демонам в его сердце была сильнее презрения к человеческим порокам, поэтому он продолжал заниматься своим делом.

За спиной Роланда раздался грохот, и, разворачиваясь, он торчащим из рукавицы клинком едва не вспорол живот Гарра. Оборванец должен был носить за Роландом его Посох Изгоняющий, пока не настанет его время, а также окружить место предполагаемой битвы с демоном печатями, запечатывающими его силу. Чего он не должен был делать – так это подкрадываться к паладину со спины, как сделал бы демон.

– Ах ты ублюдок демонической шлюхи, – выругался Роланд. Такие выражения Церковью не одобрялись, но Мать-Поборница дозволяла некоторые вольности своему верному паладину.

– Я всё сделал, – тоненьким голоском, словно к семнадцати годам он ещё не сломался, пролепетал Гарр. – Манускрипт измельчил и добавил в чернила и чашу, печати нарисовал, кровью господина светлого паладина скрепил, колокол письменами покрыл, осталось только поджечь…

Роланда передёрнуло. Угловатый и нескладный Гарр, казалось, никогда в жизни не мылся – таким грязным и оборванным он выглядел в своей не по размеру большой одежде, с пятнами неизвестного происхождения на коже и с длинными нечёсаными волосами, цвет которых невозможно было определить. И этот комок грязи сжимал в руках Посох Изгоняющий, сильнейшее из орудий паладина. Роланд придирчиво осмотрел древко Посоха, крохотный колокол, висящий на выступающей в сторону перекладине в трети от металлического кадила, служившего навершием, в котором вместе с благовониями лежали оторванные кусочки демонического манускрипта. Посох полагалось носить строго вертикально, чтобы не рассыпать содержимое кадила и ни в коем случае не прозвонить в колокол раньше срока, поэтому каждому паладину полагался посохоносец, который передавал Посох паладину строго в нужный момент, а заодно подготавливал поле грядущей битвы с демоном, чтобы она стала ритуалом. Роланд вздохнул. При всей своей отвратительности Гарр своё дело знал, и Роланд всерьёз подумывал на одной из миссий просто подставить его под удар демона – иначе от паренька избавиться никак не выходило.

– Господин светлый паладин… – пролепетал Гарр. В его расширившихся глазах Роланд увидел отблеск, которого там не должно было быть.

Паладин покрепче сжал кулаки, развернулся и принял удар демона на ростовой щит, закреплённый на левой руке. Правой, на которой был закреплён баклер с острыми краями и клинок, на который едва не напоролся Гарр, Роланд атаковал демона.

На ладонях паладина были вырезаны символы, и он не мог касаться ими ничего, кроме древка Посоха Изгоняющего и собственной кожи, иначе изгнание не сработало бы. Поэтому паладины закрепляли щиты и оружия на предплечьях и сражались без помощи кистей. Эти орудия изготовлялись из специального сплава и благословлялись Церковью перед каждой миссией. Нанося раны демону, благословения проникали в его кровь и сплетали святое слово внутри его тела, и, когда демон получал достаточно ранений и слово было сплетено, можно было поджечь кадило и прозвонит