Братство идущих к Луне

Екатерина Витальевна Белецкая

В самый обычный дачный поселок приезжают на лето самые обычные старички. Хотя, позвольте. Обычные? Разве за обычными старичками наблюдают на протяжении всей их жизни более чем необычные люди, забирающие раз в полгода слепки их памяти? Разве поступки обычных старичков способны влиять на мировые процессы? А ещё – часто ли обычные старички называют себя Братством идущих к Луне? Нужно срочно разобраться в механизме происходящего, и каким-то образом остановить процесс, потому что Идущие к Луне – опасны, и осознают это лишь отчасти, а ведь сам факт их существования может угрожать огромному кластеру обитаемой вселенной.Последняя фаза эксперимента с геномом архэ, первоначала – но эксперимент зашел совсем не туда, куда планировал Ри Торк. Искаженные архэ в этот раз – не впавшие в отчаяние дети, и не «слепая» группа, больше всего на свете обожающая вкусную еду. Они могут стать вселенским кошмаром, неконтролируемой силой, у которой есть только одно осознанное желание. Дойти до Луны…

Екатерина Белецкая

Братство идущих к Луне

Превращение

Мертвые ходики снова пойдут.

Тени в углу оживут навсегда.

Стоит тебе умереть. И во льду

мертвая станет живою вода…

А. Залищук

Говорят, что если в момент рождения человек начнет свой путь, к окончанию своей жизни он дойдет до Луны. Разумеется, тезис этот спорен, и вызывает большие сомнения, да и проверить его не представляется возможным, однако, если вдуматься, в нём присутствует некое подобие истины, ведь дорога, которой является любая жизнь, ничуть не проще, чем этот гипотетический путь к Луне. Не проще и не легче.

Все совпадения с реально существующими людьми или реальными событиями случайны. Имена персонажей вымышлены. Планета – вымышлена. Ну, почти. То, что не вымышлено, тут тоже присутствует, и в немалом количестве, однако оно настолько ирреально, что запросто сойдет за вымысел. Пускай это и будет вымысел. Почти.

1

Тросточка и забор

Утро шестого летнего дня ознаменовалось появлением на улице Яблочной дачного поселка «Солнечный» некоей дамы, которой на этой улице находиться явно не полагалось. Яблочная улица была чистая, благообразная – сплошь железные заборы из крашенного или оцинкованного листа, некоторые даже с колючей проволокой поверху; крепкие железные калитки, возле которых хозяйки заботливо высаживали цветы; ровная, аккуратно подсыпанная дорога без единой ямки, и виднеющиеся тут и там из-за заборов крыши, одна другой краше – зеленые, красные, синие. Добротные и новые, они больше всего напоминали крыши домиков на детских площадках, такие же открыто-яркие, омытые вчерашним дождем, и освещенные сегодняшним утренним солнцем. Тут даже торчащие из-за заборов яблоневые и грушевые ветви были какие-то богатые – слишком зеленые, слишком нарядные, слишком правильные. Впрочем, следует признать, что если о деревьях заботиться, они именно так и должны выглядеть. Об этих деревьях заботились. Да и не только о них. Смородиновые кусты и малинники, прятавшиеся за надежными оградами, были ничуть не хуже, газоны аккуратно подстригались, а чистые, выметенные, выложенные разноцветной плиткой дорожки радовали глаз.

От Яблочной улицы за версту несло достатком, поэтому пожилая дама, точнее, старушка, которая сейчас кралась, да, именно кралась по краю дороги к одному из заборов, несколько диссонировала с окружающим пространством. Живущие здесь женщины её возраста так не одевались, и так не выглядели, поэтому старушка смотрелась на фоне этого богатого убранства чужеродным элементом. Во-первых, на ней были латаные на коленках дачные джинсы, а местные возрастные леди джинсы не носили, они предпочитали мягкие колюты, либо легенсы, желательно с люрексом, вошедшим в моду в этом году. Во-вторых, рубашка на старушке была мужская, некогда зеленого цвета, но выцвела она почти в белый, особенно на спине, на груди, и в верхней части рукавов. В-третьих, прическа старушки вызвала бы (собственно, обычно и вызывала) у местного бомонда брезгливую гримасу. Тут носили тщательно ухоженные волосы, с завивкой, с красивой покраской, маскирующей возраст, старушка же была