Старый дом

Катерина Картуш

Капитан полиции Ингмар Крут расследует убийство пожилой дамы, чьи останки найдены на пожарище Старого дома, возведенного, по городской легенде, в прошлом столетии на заброшенном погосте Ведьмин трон беглым инженером Андреем Мякишевым, присвоившим себе золотой схрон молодой ведьмы. С тех пор висит над родом Мякишевых проклятие: не достигнув сорокалетия, умирают потомки Андрея в страшных мучениях. И до сей поры находятся очевидцы блуждающего по Старому дому Облачного привидения – предвестника скорой смерти, и двое из них уже мертвы…Материалист Крут уверен, что первопричину мифотворчества следует искать в далеком прошлом Алимпии Брукович – дочери ювелира, причастной к пропаже в начале ХХ века редкого желтого бриллианта.

Катерина Картуш

Старый дом

Пролог

– Генрих Францевич, вы помните о нашем уговоре? Наталия ни в коем случае не должна узнать, что я позволил вам… гм, вынужден был позволить… испробовать менторидин на Алимпии.

– Как можно, Аркадий Маркович?! Мигрень девочки легко объясняется возрастными изменениями организма.

– И каков прогноз?

– Думаю, что кризис миновал.

– Конфеты поспособствовали?

– В некотором роде… Как закрепляющая терапия. Кстати, можете меня поздравить: я наконец-то получил патент!

– Прекрасная новость! Однако, не считаете ли вы, что гипнотические сеансы все же чрезмерны для детского организма?

– Вполне допускаю. Поэтому с сегодняшнего дня я исключаю гипноз!

– Значит ли это, что моя дочь…

– Уверяю вас, девочка будет жить!

– Значит ли это, что моя дочь навсегда избавиться от вещих снов?

– Не думаю, – рассмеялся профессор Кроненберг, со знанием дела поглядывая на ювелира Бруковича. – Она же у вас такая фантазерка!

– А вот это вы верно подметили, – с затаенной легкостью промолвил Аркадий Маркович, благоговейно поглаживая оттопыренный немалым гонораром карман сюртука. – Что ж, Генрих Францевич, встретимся через час в бальной зале и смею надеяться, что уж в нынешнем сне Алимпия не определит вас в убийцы…

Часть 1. Прошлое

Глава 1

В просторной комнате, освещенной лишь керосиновой лампой, пахло горькой полынью, развешанной сухими пучками по тонущим в темноте углам, да кислыми щами, что готовила на кухне сердобольная повариха Христина. Однако никто не спешил раздвинуть портьеры и впустить хотя бы каплю свежего воздуха в покои больного. Так они и стояли, замерев в изножье кровати, с тайной надеждой на скорую кончину мученика.

Высокая статная дама горестно вздохнула, прижав к уголкам глаз кружевной платочек. На ней был строгий домашний наряд: аккуратная шелковая блузка с рукавами-буфами, клинообразная шерстяная юбка и узконосые туфельки на каблучке. Светлые густые волосы, собранные в высокий узел на затылке, поддерживал серебряный гребень.

Полнотелый юнец в суконном костюме не по размеру, опустив долу карие очи, в который раз пересчитывал паркетные половицы от кровати больного до собственных ботинок – ровно десять с половиной. Не выдержав монотонного занятия, он еще больше ссутулился и широко зевнул, отчего тесный пиджачок на юношеских плечах робко треснул по шву.

– Гектор, – недовольно прошептала дама, – твой дядя, будь он при памяти, всенепременно поставил бы тебе на вид подобные манеры. Потрудись впредь не проявлять неучтивости к несчастному страдальцу. И застегни пуговку на гульфике, будь любезен! Не уподобляйся босяцкой голытьбе, – добавила она, поглядывая на невысокого упитанного доктора в круглом пенсне, который извлек из недр саквояжа стеклянную банку с извивающимися пиявками и принялся разглядывать их в тусклом свете керосиновой лампы.

– Но, маман, – неожиданно густым баском отозвался юнец, – вставать с петухами третий день кряду для меня невыносимо. Вы несправедливы ко мне, вы меня совсем не жалеете!

– Милый мой мальчик, – сказала дама, повернувшись к нему бледным лицом. – Ты оценишь мою заботу, когда уважаемый нотариус вскроет завещание твоего дядюшки.

– На босяцких штанах гульфиков нет, – пробурчал невпопад Гектор, прикрыв рукой очередной зевок.

Между тем, вытащив из внутреннего кармана сюртука деревянную трубочку, доктор сосредоточенно оглядывал б