Терминатор Гун (сборник №6)

В снегах тополиного пуха

В снегах тополиного пуха,

В кольчуге разорванной духа

С улыбкой от уха до уха

Щербатым клинком рыть песок

К тому, что к мольбам твоим глухо,

Губам твоим выжженным сухо,

А брюху пустыни глоток,

Но тащит костлявой старухой

С улыбкой от уха до уха

В снега тополиного пуха

Щербатым клинком рыть песок.

Женщины из книги

Женщины крадут из дома книги

– денег нет на столике ночном.

Из бюстгальтеров оборваны вериги,

Падаю кроватью в ада дно!

Женщины, верните мои книги!

И вернитесь сами затемно.

Руки просят новые вериги

– падаю кроватью в ада дно!

Я контужен

Когда же кончится эта война?

Я контужен.

Из оглохших ушей сочится Slipknot.

Там, в окне, кто-то делает ужин?!!

Рот обожжён в оре гари табачной.

Я контужен.

Из железных окопов заезженных тачек

Я в атаку! – но бьют светофорные ружья.

Палец стёрт на курке ржавого enter.

Я контужен.

Ржа, безногий из дота подбитой бэхи

Выползаю, войною утюжен.

Печень разорвана осколком стакана.

Я контужен.

В дыме воронки фейсбучных напалмов

Я и небу не нужен?!!

Когда же кончится эта война?

Я контужен.

год-дог

Я верил в Бога,

Гляделся в оба.

Ты недотрога,

Шоссе не жизнь.

Стой у порога,

Моя зазноба.

Гладь ухо дога,

Май лайф, скажи.

Я не вернуся,

Бывай, братуся.

Сыграют гусли

Последню жизнь.

Забытое вино

В том тёмном погребе

В патине, паутине,

Пыли и зелени стекла

Молчит оно, забытое вино,

Что помнит лик из той картины,

Где жизнь бурлила и текла!

Ты весенний и весел

Когда умираешь вдруг:

Ничего уже нет, и ноты…

И ломается в клавишах звук

Сокращая жизни длинноты.

Ты становишься звездным Ничто,

Своих снов определеньем.

Ты – Любовь! Процентов на сто.

Ты – весенний!

Ты лежишь или ешь апельсин,

Тебе хочется джаза и песен.

Да, ты умер, выстрелив в синь,

Но весенний и весел.

Проснись влюблённым!

Жизнь коротка. Успей!

Окурком в тьму лети с балкона.

Испей, как солнце гуру сонный,

В себе включивший свет аллей

И вечер ждущий просветлённым.

И поднимись уже над Ней,

Пусть на локтях… Определённо,

Качнёт там шторы суховей,

Ударит дождь! Проснись влюблённым!

Крича в орнаменте корней

О маме, папе и о доме.

формула времени

Моя вечность – формула времени,

А беспечность – всего один шанс

Вырвать мяса для племени,

Вызвав бога на рамс!

Дети ветра

Когда небо было синее,

А мы смотрели на него и мечтали,

Когда девушки были красивее,

Ну а дали – ДАЛИ!

Никуда то время не делось,

Никуда не ушли мы от света:

Потемнело и вновь растемнелось,

Да все те же мы дети ветра!

На перекрёстке

Как тьма над голосом прохожим,

Она в порхающем снегу

Опять стоит в своём «быть может»

На перекрёстке «Не могу».

ты космолет

ты космолет

твое тело горит как обшивка

в атмосфере земли

сердце в улет

не так быстро

ты снова пересолил

энергия ноль

разрывает дюзы

сжигая все и все

мозг в перезагрузке

бога поюзай

еще и еще

Ты уплыл, Малыш…

Ты уплыл, Малыш,

Стоя на утлой досточке

В мировом океане Боли.

Ты уплыл, Малыш

В свои многоточечки,

Будто вернуться волен.

Но ты уплыл, Малыш…

И я снова понял:

Любовь есть Боль.

И, конечно, обратное:

Наши игры вовсе не роль.

слабость бога

Почему со смертью просто,

А с любовью – нет?

Светотенью брезжить на погосте

Горных склонов лет…

Да потому что смерть сильней!

А любовь – только слабость бога,

Которого нет в этом царстве теней

На пустынной, как небо, дороге

из бесчисленно численных дней…

Но опрокидывает эта слабость,

Этот котик пушистый и белый

Шизофреническую радость,

Нарисованную синим мелом!

И так хочется видеть свет,

Ну хотя бы по вторникам,

И так хочется слышать «нет»

Молодым и влюбленным дворником!

Вечер с Цукербергом

Однажды вечером в четверг

Ко мне зашел друг Цукерберг.

– О чем, – спросил, присев на стул, —

Сегодня думаешь, Расул?

А я… не думал! Вот конфуз!

Ведь думы блажь, ведь думы груз,

Они