В паутине

Ольга Рублевская

Одно-единственное событие способно разрушить твою жизнь до основания и преследовать тебя бесконечно. 23 года назад в семье Кати произошла трагедия, которая наложила отпечаток на всю её жизнь. По прошествии стольких лет Катя смогла «похоронить» воспоминания об этом и научилась жить дальше. Но одна случайная встреча в баре снова заставила её окунуться в ужас своего прошлого, и на этот раз ей придется найти силы и выбраться из сковавшей её паутины событий, чтобы восстановить свой привычный образ жизни.

Ольга Рублевская

В паутине

Ноябрь 2018 г., Нижний Новгород

Он начал было что-то говорить, но она оборвала его на полуслове.

– Ты лишил меня всего! – крикнула девушка, не в силах больше сдерживать свои эмоции. – Ты лишил меня мужа, моего ребёнка! – на последнем слове голос её сорвался.

– Ребенка?! Ты что, шутишь? – ответил мужчина и рассмеялся во весь голос. – Да, какая из тебя мать?! Скажи мне спасибо, что я избавил твоего не рожденного отпрыска от такой ничтожной матери как ты!

«Ничтожной матери как ты!». Эти слова всё громче и громче вторили эхом в её голове. А мужчина все продолжал смеяться, смотря на неё. Он сложил руки перед грудью и начал качаться из стороны в стороны, будто убаюкивал новорожденное дитя. Смех его нарастал, движения становились хаотичнее, а его голос в её голове все громче.

– Замолчи! – крикнула она что есть мочи и нажала на спусковой крючок. Комнату оглушил звук выстрела, а смех мужчины превратился в дикий вопль.

Декабрь 2012 г., Нижний Новгород

– Привет, Маринка, слышала новости? – воскликнула Оксана с порога, забегая в кабинет.

– Привет, какие? – на автомате спросила Марина, не отрываясь от монитора.

– Ну, ты как будто из леса. Новости не смотришь? Президент вчера подписал закон о запрете на усыновление российских сирот американцами, – воодушевлено ответила Оксана. – А люди главное, как с ума посходили. Пикеты какие–то устраивают, протесты. Чем не довольны, не понимаю, – недоуменно произнесла она. – Я вот думаю, давно пора уже запретить наших деток за границу отдавать, где это видано?! А как же наша культура, наша история, наши традиции? Куда все это денется, если всех детей по заграницам распихать? А патриотизм как же? Совсем народ не думает, – не унималась Оксана. – А сколько их там умирает? То изобьют ребёночка до смерти, то в машине на сонцепеке оставят, что он там задыхается бедненький. Просто сердце кровью обливается. Ну что ты молчишь?

– А что тут скажешь? Прикрывают политику заботой о детях, вот и все, – нехотя ответила Марина.

– Что? А ты в курсе, что за последние десять лет в Америке погибли 19 детей, усыновленных в России?! По–твоему это нормально?

– А ты в курсе, сколько усыновленных детей ежегодно погибает в российских семьях? Поверь, в десятки, ещё раз повторюсь, ДЕСЯТКИ раз больше, – не выдержала Марина. – А сколько несчастных детей, от которых отказались родители не могут найти себе семью, потому что они не такие как все? Что-то я сомневаюсь, что у нас возле детдомов собираются очереди за детьми–инвалидами. Твои пресловутые патриоты не очень хотят усыновлять детей с патологиями. Взять хотя бы детей с синдромом Дауна. В России эти дети обречены на короткую и несчастную жизнь сначала в психоневрологическом доме ребенка, потом в таком же интернате для детей, затем для взрослых, где они едва ли доживают до 30 лет. У них нет ни надлежащего ухода, ни социальной поддержки, ни медицинского обеспечения. Они никому не нужны! А те же самые американские семьи готовы усыновлять таких детей и поднимать их на ноги. У них есть для этого и желание, и возможности. И тут ещё можно поспорить, что важнее. На Западе такие дети прекрасно социализированы, учатся в школах, потом многие из них без особых проблем находят себе работу. Они могут там жить, а у нас…, – замолчала Марина, – у нас только выживать. Может, стоило об этом подумать? – резюмировала она.

От возмущения Оксана не нашлась, что ответить и выбежала из кабинета.

Марина отвернулась к монитору, сделала пару глубоких вдохов, затем закрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Она уже слышала новост