Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке
Мария Летова
Мария Манич
Просто друзья.Мы с ним просто друзья.Я увидела его впервые, когда мне было восемь, а ему двенадцать, и, несмотря на разницу полов, мы сразу нашли общий язык. В тринадцать я поняла, что люблю его, а когда я впервые увидела его голым, узнала, что такое гормональный взрыв. А еще я узнала, что Алекс Немцев меняет девушек, как перчатки, и я бы никогда не променяла нашу дружбу на то, чтобы стать одной из них.
Мария Летова, Мария Манич
Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке
Глава 1
– Вот чё-ё-ё-р-т… – шепчу, пытаясь открыть глаза, но в висок ударяет острая боль.
Что-то тяжёлое и очень горячее давит на спину, горло раздирает от жажды…
Где я?
– М-м-м…
Боже… я что, не одна?
Тело встряхивает паника, когда приоткрываю глаза и оглядываю светло-серую комнату, окно с криво опущенными жалюзи и холостяцкий бардак, среди которого узнаю своё вчерашнее платье и два красных колпака Санта-Клауса.
– Вот… чё-ё-ё-р-т… – выдыхаю рвано.
Скидываю с себя мужскую руку, которая весит тонну, и, приоткрыв второй глаз, заглядываю под тонкое одеяло.
– Вот ЧЁРТ!
Под одеялом на мне только микроскопические трусы, состоящие из трёх чёрных полупрозрачных верёвочек. И всё!
То, что они на мне, приносит секундное успокоение.
Вряд ли я стала бы надевать трусы, после… после…
Нет… я не могла этого сделать ТАК. С НИМ! Потому что я точно знаю, кто сейчас лежит в постели рядом со мной.
С опаской оглядываюсь через плечо к телу, которое мирно дышит, распластавшись на второй половине кровати. Из подушки торчит всклокоченная светловолосая голова. Бицепс заброшенной на неё руки украшает тату в виде одетого в скафандр Юрия Гагарина.
– О, мамочки… – зажмуриваюсь.
Скатившееся на пол одеяло являет мне скульптурный голый зад, который моя память не сможет вытравить никогда!
Тихий храп заставляет поморщиться. Протянув руку, прикрываю упругие мужские ягодицы одеялом и кусаю губы. Спускаю ноги на пол и, прижимая руки к голой груди, быстрым шагом иду к креслу, выхватываю из вороха вещей своё платье. Мятое и жутко блестящее. То что нужно для раннего утра на Манхеттене!
Часы на моём телефоне показывают восемь утра.
Стараясь не смотреть на кровать, одеваюсь, с ужасом замечая на подоконнике чёрные боксеры, будто кто-то… сорвал их с хозяина, как и футболку, которая…
– Ма-ма… – закрываю руками лицо, продолжая осматривать комнату в просвет между раздвинутых пальцев.
Моего лифчика нигде не видно. Как и моих чулок, а моё пальто кучей свалено на полу у входа, как и пальто Алекса Немцева.
Как я могла это допустить?!
Самое ужасное заключается в том, что я ровным счётом ничего не помню! Ничего не помню, начиная с того момента, как мы вошли в его любимый бар через три квартала отсюда.
Отыскав свои ботфорты, обуваюсь и, схватив пальто, бесшумно выскальзываю из его квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.
Шум сумасшедшего Нью-Йорка обрушивается со всех сторон, как и его запахи. Мужчина с собакой на поводке кричит мне: «Крейзи?» – потому что я чуть не снесла его с ног. Шарахаюсь от странного фрика с дредами и в шапке Санта-Клауса, пытаясь вспомнить, как называется мой отель.
Количество звукового шума поражает, как и высота зданий вокруг. Как и то, насколько мягкая здесь температура, хотя до Рождества осталась всего пара дней!
Здесь всё непривычное, но мне нравится. Когда-то Алекс сказал, что этот город мне понравится. Это было год назад, когда мы виделись в последний раз.
Поймав жёлтое такси, прыгаю внутрь и тут же открываю свой телефон.
Все социальные сети кристально чисты, как и мессенджеры. Висит только одно непрочитанное сообщение от мамы, которое я решаю посмотреть позже, когда моя голова перестанет гудеть и лопаться от ужаса.
Мелькающие за окном картинки знакомы настолько хорошо, будто я родилась на Манхэттене, а не сошла с самолета вчера утром примерно в это же самое время. Знаменитые здания и панорамы. Шашки такси, улицы, флаги…
Прижимаюсь лбом к холодному стеклу и медленно выдыхаю, прикрыв глаза.
Мне было восемь, когда я увидела Алекса Немцева впервые. Ему было тринадцать, и он был вундеркиндом. Н