Станислав Лем – свидетель катастрофы
Вадим Вадимович Волобуев
Станислав Лем (1921—2006) – самый известный писатель Польши второй половины XX века и первый фантаст к востоку от Германии, прославившийся на весь мир. Однако личность Лема, как и его творчество, остается не до конца разгаданной: в биографии писателя слишком много противоречий. Почему Лем одновременно ненавидел и любил Россию? Зачем творил в жанре научной фантастики, если не выносил ее как читатель? Каким образом он пережил нацистскую оккупацию и как этот опыт повлиял на его мировоззрение? Вадим Волобуев ищет в своей книге ответы на эти вопросы, прослеживая судьбу Лема как историю интеллигента, ставшего не только свидетелем, но во многом и жертвой безжалостного XX столетия. Автор вписывает судьбу фантаста в контекст польской истории, столь важной для понимания его личности и художественного метода. Вадим Волобуев – историк и политолог, старший научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН.
Вадим Волобуев
Станислав Лем – свидетель катастрофы
© В. Волобуев, 2023
© С. Тихонов, дизайн обложки, 2023
© ООО «Новое литературное обозрение», 2023
Выражаю глубокую признательность профессору Иерониму Грале, Андрею Степановичу Павлышину, а также администрации и посетителям сайта «Лаборатория фантастики» (fantlab.ru), которые оказали мне неоценимую помощь при написании этой книги.
…Не могу это читать, научная фантастика меня совсем не интересует. В ней нет никакой познавательной ценности. Авторы вообще об этом не думают, речь идет исключительно о том, чтобы написать и продать текст. Я лучше выберу заурядный роман о ссоре американских, польских или мексиканских супругов на кухне, чем эти галактические небылицы. Это даже не инфантильность, потому что инфантильные сказки часто бывают забавными. А это совершенно нечитаемо. Я просто не знаю жанра, который был бы мне более неприятен[1 - Tako rzecze… Lem. Ze Stanislawem Lemem rozmawia Stanislaw Beres. Krakоw, 2002. S. 194–195. Перевод мой, если не указано иное. – В. В.].
Станислав Лем, 1982
Введение
«Лем критикует Россию до степени русофобии. Он также выступает с обширной критикой США, Германии и Польши (и других стран), но ни к какой стране не относится так негативно, как к России», – написала немецкая исследовательница поздней публицистики Лема[2 - Пёрцген И. Фельетоны Лема // Пятые Лемовские чтения: сб. материалов Международной научной конференции памяти Станислава Лема / Отв. ред. А. Ю. Нестеров. Самара, 2020. С. 299.]. Действительно, в политических текстах Лема, написанных на злобу дня, Россия (а до нее – Советский Союз) предстает если не средоточием всего плохого, то неизменно враждебной Польше страной, против которой хороши любые средства. А в личных письмах Лем иногда проявляет такую ксенофобию, что кажется, будто их написал ярый шовинист. Чего стоит хотя бы такая филиппика, вышедшая из-под его пера в мае 1977 года: «Собственно, все, что следовало сказать о Советах, уже много раз, со старательной артикуляцией, сказано, написано и опубликовано. Я здесь (в Западном Берлине. – В. В.), естественно, читаю книги, которых не могу достать в Польше. Среди прочего – воспоминания немцев, которых в год поражения Гитлера, 1945-й, накрыла волна наступления Красной армии. Главным образом – с Поморья (Pommern). Например, заметки одного врача, хотя и графа, верующего, который прошел через тот ад и видел все, на что способны русские, воспитанные в той уродливой системе. Эти воспоминания иногда вторили и моим мыслям и суждениям, разве что я их не излил на бумаге, пусть я и не видел всего, что видел он. Жестокость немцев, которые при Гитлере оккупировали ту или иную страну, при всем своем размахе НЕСРАВНИМО ИНАЯ, чем советская. Немцы (начну с банальностей) были методичны, выполняли приказы без личностной вовлеченности, в целом – механически, считали себя Высшей Расой, а нас, евреев, – Ungezeifer, червями для истребления, но такими хитрыми червями, с такой хуцпой, что эти червяки посмели подло мимикрировать под человека. Русские же были распоясанной сворой, бе