Застеколье

Евгений Васильевич Шалашов

Цитадели #2

Наконец-то становится известно, кто и зачем угрожает нашему миру главный герой вместе с соратниками вступает в борьбу с мировым злом.

Евгений Шалашов

Цитадели. Книга вторая. Крысы в подземелье

Глава первая.

Свой среди своих…

У меня много достоинств. Иногда думаю, что я просто из них соткан. Но приходится замечать и недостатки – если составлять список, на первом месте будет стоять топографический кретинизм. Сегодня я лишний раз в этом убедился, когда обнаружил, что из Застеколья меня вынесло не туда, куда хотел. Нацеливался попасть в родной город Че., а попал… Нет, не в болото и не в волчью яму, а это уже хорошо. Судя по табличке с надписью «Ордынка», вынесло в столицу нашей родины – напротив кафе с очаровательным названием «Му-му».

Москвичи, суетливо бегущие по своим московским делам, деловые гастербайтеры и гости столицы, не заметили появления человека из ниоткуда. Даже бабуля, торговавшая занесенными в Красную книгу ландышами, только чихнула, а в ответ на мое пожелание здравствовать, ответила: «Мужик, свали отсюда, мешаешь!» Из живых существ, отметивших странное колебание воздуха, была лишь скромная козочка, которую держал на поводке взъерошенный дед в камуфляже. Рогатая москвичка нервно пристукнула копытом и что-то проблеяла. Что именно, я не понял, так как слабое знание иностранных языков шло в моем списке недостатков под номером два. «Камуфлированный» дедок, обдавая «выхлопом» какой-то дряни, кивнул на свое пузо, прикрытое звенящей сумкой с многозначительной надписью: «Подайте бедной скотине на пропитание!»

– Кому именно? – не удержался я, вытащив бумажку в пятьсот рублей. Дедок, смерив меня взглядом, открыл рот, чтобы послать куда-нибудь, но оценив достоинство купюры, проворчал:

– Если б себе, так бы и написал – подайте на пропой! А рогатой скотине, кушать хочется…

– С тобой делится? – спросил я, вкладывая ему в руку бумажку.

– Приходится… – повеселел дед. – Я доволен, так и Наташка сыта.

– Это – персонально для «барышни», – присовокупил я еще одну бумажку, от чего дед возликовал. В принципе, в обычное время я разорился бы на десятку, ну, на сотню, не больше. Но Ярослав, провожая на «Большую землю», вручил мне такой толстый кошелек, что сделать ему «кровопускание» было даже полезно. Видимо, соскучившись по шопингу, я шел и покупал всякую дрянь. Вот, что я буду делать с брелоком в форме ракушки, если у меня и ключей-то нет? А зачем мне нужен план Московского метрополитена, если он висит в каждом вагоне?

Не удержавшись, зашел в то самое «Му-Му», заказал порцию блинчиков и кофе. Посидел, подумал и понял, чего же мне не хватало в Застеколье. Конечно, здоровый образ жизни, нетронутая экология и прочее… Но как иной раз не хватало обычной горячей воды из-под крана! Словом, цивилизации. Крепости-цитадели-бои и прочая романтика – штука неплохая. Подгоревшая каша на костре – вкусно. Но, как хотелось сесть за обычный столик в кафе, взять вилку в левую, а нож в правую руку (а потом, осознавая, что правила хорошего тона писаны не для меня, перехватить столовые принадлежности не так, как предписывает этикет, а как мне удобно) и неспешно жевать, посматривая на огромный экран телевизора, прислушиваясь краем уха к разговорам, завистливо думая: «Живут же люди! Никаких им приключений, ни на голову, ни ниже…» Другое дело, что я прекрасно осознавал, что после всего, что случилось, жить простой жизнью уже не смогу. Я шел по Ордынке, тихонько шалея от людей, от которых успел изрядно отвыкнуть, раздумывая: коль забрался в эти места, так не сходить ли мне в «третьяковку»? Давно собирался посмотреть на портрет Пушкина работы Кипренского – сто и один раз видел его в репродукциях, но хотелось «вживую». Почему именно Кипренского, а не Шишкина с Верещагиным, так и не понял. Потому, вместо картинной галереи зашел в ближайший магазин и приобрел телефон и симку. А нужные номера я с некоторых пор мог держать в памяти.

– Олег Васильевич? – услышал я голос своего куратора, хотя сам еще не произнес ни слова. – Ты в Москве? Подъезжай. Диктую…

Когда я появился перед Унгерном, он еще дого