Секс? Деньги? Любовь!

Шарлиз Шелдон

Москва, 1998 год. Люба приехала из деревни в столицу поступать в театральный вуз, но на долю девушки выпадают испытания, любовь и предательство, из-за которых она оказывается пленницей в борделе. После всех пережитых ужасов она могла сдаться, опустить руки, но решила еще раз попробовать вернуть себе свою жизнь. Будет ли она действовать в одиночку, или один из клиентов, протянет ей руку помощи? А что, если их будет двое? Такие разные, непохожие. Первый – влиятельный бизнесмен, а второй – криминальный авторитет. И между ними давняя вражда.Ей бы выжить, а не мечтать о новой любви с одним из них…

Шарлиз Шелдон

Секс? Деньги? Любовь!

Глава 1.

1988 год, Рязанская область, деревня N.

Я сидела на полу перед телевизором и с восторгом смотрела, как на экране с трепетом в голосе от нахлынувших чувств пела российская Мадонна – Алла Пугачева. Ей подпевал Владимир Кузьмин. На сцене они смотрелись красиво, ярко и броско. Казалось, что эти двое растворяются друг в друге от любви.

Это завораживало меня и заставляло мечтать, что когда-нибудь я тоже буду вот так же петь со сцены. Мне будут аплодировать и дарить шикарные цветы. Люди станут скандировать мое имя и дожидаться после концерта, чтобы получить автограф.

А пока я подпевала им и не замечала ничего вокруг:

– «Этот счастливый праздник паденья

Головы им вскружил.

Только вернуться снова на небо

Не было больше сил.

Две звезды – две светлых повести,

В своей любви, как в невесо-о-о-о-о-омости», – от души пропела, жестикулируя руками.

– Кузьминишна, – одна из старух, сидящих на высокой старой кровати, ткнула в бок мою бабушку, – Твоя-то, небось, артисткой будет. Вон, как выпевает. Не хуже самой Пугачевой.

– Ай, – отмахнулась от знакомой пожилая женщина, – Что ты глупости, Клавка, несешь! Какие артистки? Тут дай, Боже, сил, чтобы вырастить ее, поставить на ноги, да дать в руки хлебную профессию. А потом уже пусть хоть в артистки, хоть в артиллеристки идет.

– Ну как же? Вот Пугачева деньги загребает лопатой, и Любка твоя будет так же, – включилась в разговор третья старушка.

– Не забивайте ребенку голову вашими глупостями! – разозлилась бабушка, – Пусть школу закончит, да в училище пойдет. Парикмахером будет или швеей. Всегда заработает себе на кусок хлеба с маслом и сыром.

– А я все равно, бабушка, стану актрисой. Или певицей, – я обернулась и показала им язык, – Буду разъезжать по заграницам и ходить по красной дорожке. А ты будешь везде меня сопровождать.

– Дитятко ты мое, еще не разумное, – бабушка изо всех сил постаралась сдержать слезы, – Конечно, я всегда буду с тобой рядом. Единственная радость – это ты у меня осталась.

– Ну, хватит, Ефросинья, хватит, – погладила ее по плечу подруга, – Не разводи при ребенке сырость. Твою дочь с зятем уже не вернуть.

– Любаша, сходи в огород, нарви малины и черной смородины, – попросила меня другая старушка, видя, что Ефросинью охватывают очередные рыдания.

Я послушно поднялась с пола, вышла из ветхого деревянного дома на улицу и весело спрыгнула с крыльца. Моя жизнь была прекрасна тогда. Никаких забот и печалей. Семь лет – это чудесный возраст, когда можно наслаждаться жизнью. Вот только… последнее время происходило что-то странное, чему я не могла найти объяснений.

Родители каждое лето отправляли меня к бабушке, пока сами разъезжали по экспедициям. Вот и в этот раз я очутилась в любимой деревне под Рязанской областью. Маленькое село, расположившееся, как и другие, вдоль основной трассы. Чтобы доехать до райцентра – небольшого городка нужно было час трястись в старом душном автобусе.

И этим летом я с удовольствием приехала к бабушке, ожидая, как мы с ней будем ходить на речку, собирать в лесу ягоды, но вместо этого…

Я оказалась еще слишком мала, чтобы осознать, почему моя бабушка стала так часто плакать, перечитывая официальное письмо с пометкой «КГБ». Сначала в доме появились какие-то незнакомые люди в деловых костюмах, а после любимая бабуля слегла с сердцем. Помогали ей прийти в себя всей деревней.

С тех пор в нашем доме, уже с месяц как, почти поселились две лучшие бабушкины подруги