В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых

Татьяна Вячеславовна Иванько

Позови меня на помощь, и я приду! Есть люди, которые всегда придут на помощь, никогда не предадут. Наши герои теряют что-то, но при этом и обретают, открывают в себе и в близких бесценные сокровищницы. Близость смерти обостряет желание жить и усиливает дыхание любви.

Татьяна Иванько

В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых

Часть 23. Сердце

Глава 1. Иностранец

Я увидел Таню. Я увидел её совсем не такой, какой привык видеть, какой помнил, видел во сне, и о которой старался не думать. Старался, потому что меня слишком волновали эти мысли, отвлекали от всего остального, от того, чем я жил все эти месяцы, если бы я не боролся с собой, я не смог бы вообще сохранять ясность мысли. Вот стоило позвонить этому Вьюгину и сказать, что Таня в беде и нуждается в моей помощи, как я перестал думать о чём-либо ином, кроме того, чтобы броситься спасать её. В таком возбуждении, граничащем с полной неадекватностью, меня здесь никто никогда не видел. Я не знаю, что Радюгин думал обо мне, но при нём я ни разу не терял самообладания до сегодняшнего дня. Звонок Вьюгина сорвал все предохранители, что держали меня, мыслительный и координирующий центр, здесь, на Кавказе.

Так что Радюгин растерянно обомлел, глядя на меня, бросившегося как ошпаренный собираться в Петербург. Ясно, что нужно дождаться Бориса, который вёз как раз ту информацию, что была необходима мне. Поэтому Радюгин сел за ноутбук, в срочном порядке связываясь со всеми, кого просил собрать всю информацию о Вито. Ну, а я метался в полнейшем нетерпении. Я ждал Бориса, потому что сведения, которые стекались к Радюгину, думаю, не появятся в ближайшие часы. И война с Вито впереди, к ней я только начинаю готовиться. А сейчас моя задача спасти Таню.

В том, что её надо спасать я был убеждён, пока не знаю от чего, потому что Вьюгин объяснить толком не мог, сказал только, что она в беде, как он это понял. Кто эти люди, которые взяли Таню в плен, неясно, имён Вьюгин не знал, понял только, что это бандиты. Питерские, вероятно. Как она попала в их лапы, сейчас не так важно, только бы они не для Вито её поймали, а с остальным я разберусь. Я и с Вито разберусь, ясно, но прямо сейчас я к этому не готов.

Я ушёл в тень, разыграв карту смерти, которую бросил мне Вито, разыграл так, как он ожидать не мог, но как велела моя судьба, перевернув карту смерти, превратила её в карту жизни. К сожалению, думая, что у меня есть время, что Таня отсидится в тишине и темноте, скрытая ото всех, пока я более или менее закончу здесь и смогу полностью сконцентрироваться на войне против Вито, я ошибся. Я думал, что успею, собрав всю информацию, выработать стратегию и приступить к действию, с полной гарантией успеха, а закончив с проклятым Вито, я смог бы, наконец, воссоединиться с моей женой.

Но жизнь всегда непредсказуема и вносит в наши замыслы свои правки, как говорится: хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так что пришлось мне свои планы менять в авральном порядке.

Явившийся, как обычно без опозданий, Борис, а я очень ценю пунктуальных людей, толково и без спешки рассказал всё, что узнал о Тане. Оказалось, немного.

– Я долго не мог вообще найти концов, никаких следов или упоминаний. Едва я ловил конец нити, как оказывалось, что она только что уехала. Три адреса в Петербурге, и найти после первого, который дали мне вы, было очень сложно, чрезвычайно. Если бы не детская поликлиника, куда в месячном возрасте необходимо показать ребёнка, я вообще не знаю… – выдохнул Борис. – Потому что ведь и в милиции не очень-то могли помочь, она же не прописана… от слова «нигде». И не работала от того же слова. И художники, к слову сказать, это единственная оказалась реальная возможность, хорошо, что вы мне подсказали этот путь, иначе я до сих пор по Питеру бы бегал… Так вот, художники уже были кем-то напуганы и опасались говорить. Так что мне пришлось следить за тем, кто принёс работы вашей жены на вернисаж. Это оказался, между прочим, ваш приятель Сергей Никитин.

– Очкарик?! – вот это да, это как-то не