Глава I

Птицы с Запада

Огромный красный диск только вставал из-за высоких, покрытых белыми шубами гор, когда гномик Унвейт Л'Алсорен вышел на поверхность и огляделся.

Долина была вся в розовеющем в лучах восходящего солнца снегу, и Унвейт потёр рукой замёрзший нос.

– У, как холодно! – пробормотал он и, заметив в нескольких метрах от него зайчонка, помахал рукой. – Привет, Дин!

– Привет! – тот подбежал. – Твой папа уже закончил новый меч?

Унвейт отрицательно покачал головой, присел на камень и стал что-то чертить пальцем на снегу. Ему очень хотелось увидеть этот клинок, тёмные ножны коего обвивали дубовые листья из золота и исписаны древними гномьими рунами.

Но Лариандис Л'Алсорен, отец Унвейта, не разрешал своему маленькому сыну и близко подходить к кузнице.

– Нет, Дин, – ответил, наконец, гномик. – Однако скоро он завершил свою работу, и тогда я смогу полюбоваться на меч. Уверен, то будет самое лучшее творение папы…

– …ибо лишь один раз можно создать шедевр, что больше никогда не повторится? – Дин чуть улыбнулся. – Ведь эти слова часто говорит ваш мудрец Уалирос.

– Да, – Унвейт встал и потянулся.

Из темноты пещеры донёсся голос Лариандиса:

– Унвейт! Где ты?

– Я здесь, папа, – отозвался малыш и глянул на Дина. – Давай встретимся сегодня после обеда возле Кряжистого Дуба?

– Хорошо, – зайчонок повёл ушами и заскакал прочь.

А Унвейт вошёл в пещеру.

Там было темно, тем не менее гномик увидел своего отца, ведь все подземные жители видели во тьме просто замечательно.

Лариандис поманил сына к себе, и тот, приблизившись, увидел в руках кузнеца большой, хорошо огранёный адамант.

– Какой красивый! – восхитился он.

– Бриллиант, – улыбнулся Лариандис. – Я решил сделать его главным украшением моего нового творения и рад, что он тебе нравится.

Он довольно погладил бородку. И ему пришёлся по душе адамант, ибо тот был самым красивым драгоценным камнем, что когда-либо попадал в руки гномов Ахтхока.

Адаманту было уже почти семь веков.

Предание гласило, некогда им владел величайший в мире маг Рондиалли, назвавший его Мустиларгом, Бриллиантом Удачи.

Маг передал камню часть своей силы, и теперь адамант был волшебным.

Лариандис надеялся, Мустиларг принесёт ему счастье.

Они с Унвейтом зашагали по озарённому двумя факелами коридору.

Откуда-то из недр гор доносились гулкие удары кирок – там работали гномы, ища новые драгоценности.

– Он волшебной и называется Мустиларг, – сказал Лариандис. – Его дал мне Уалирос. Значит, и меч мой тоже станет магическим.

– Правда? – тёмные глаза Унвейта заблестели. – Здорово, папа! И я…

– Лариандис, Лариандис! – позади раздались быстро приближающиеся шаги. Л'Алсорены обернулись и увидели спешившего к ним молодого полного гнома. – Прошу, подожди немного!

– Что случилось, Клиндирс? – Лариандис остановился.

Тот выглядел очень встревоженным и пытался отдышаться после быстрой ходьбы.

Кузнец нахмурился:

– Клиндирс?..

– Я только что вернулся из долины Винтайла, – заговорил, наконец, тот. – И небо стало совсем чёрным от птиц… Галки, воробьи, сойки! Они летят с Запада!

Лариандис задумчиво гладил бородку, опустив глаза.

Унвейт переводил взгляд с отца на сородича.

– Странно всё это, – сказал Лариандис. – Вообще-то сейчас январь, и до прилёта птиц ещё далеко. Но, может быть, что-то случилось там, на Западе, раз сойки и воробьи направляются сюда… Клиндирс, беги к Уалиросу и доложи обо всём! А я найду Нистофура.

– Хорошо! – гном кивнул.

Он и кузнец побежали в разные стороны.

Унвейт остался один и решил сам глянуть на покидающих свои гнёзда стаи. Гномик выбежал из пещер и, высоко подняв голову, устремил взор на зимнее небо.

Холодный северный ветер взъерошил курчавые волосы и бросил в лицо горсть колючего снега.

– Эй, птицы! – что было сил закричал Унвейт. – Куда вы летите?

От стаи отделилась точка и направилась к гномику.

То была вожак стаи, голубая сойка. Сделав несколько кругов над Унвейтом, эта красивая и шумная птичка воскликнула:

– Подальше от нашего леса и горы Денус-Холд! Теперь мы не можем там жить! Никто не может!

– Но почему? – удивился Унвейт.

– Туда пришёл дракон Глиарик