Не помню, значит не было

Надежда Флайг

Стоящая на пороге своего 30-летия Оксана не умеет говорить «нет», состоит в странных отношениях и почти ничего не помнит из своего благополучного советского детства. Всю жизнь ее преследуют чувства вины и стыда, причину которых она не может понять.Решив стать более уверенной в себе и разобраться со своим прошлым, она приходит в кабинет психолога. То, что Оксана вспомнит, многое объяснит в ее жизни, но захочет ли она ее изменить?

Надежда Флайг

Не помню, значит не было

В 1989 году мне было 12 лет. Мы с моей подружкой Ленкой любили ходить в летнее кафе «Прохлада» рядом с нашим универсамом. Там продавали самое вкусное мороженое. На развес. 28 копеек за 100 грамм. Такое, знаешь, цвета крем-брюле. Хотя может это и было крем-брюле с прослойками из замороженной сгущенки или карамели. Никогда и нигде, ни в детстве, ни потом я не ела такого вкусного мороженого. Мы брали по 250 грамм в железные креманки на толстых ножках. Там всегда была очередь. Однажды в той очереди стоял мужчина. Удивительно…Я уже не помню лица своей бабушки, молодые лица своих родителей… А того мужчину вижу как сейчас.

Сначала он заинтересованно смотрит на меня. Когда я это заметила, начинает мне улыбаться и даже подмигивать. Я очень смущаюсь. Но мне приятно. Потому что рядом стоит Ленка. Но ему понравилась я. Хотя в большинстве случаев все начинают интересоваться сначала ею. И мне непонятно, почему я всегда в тени. Ведь я наконец-то сама себе нравлюсь. Мне идут джинсы, которые я подворачиваю до середины икры. Мне так идет эта прическа из двух хвостиков. Поэтому я недоумеваю, ну почему звезда в нашей паре моя подружка. Наверное, потому что она умеет смело смотреть в глаза. А если надо, нагло отвечать и постоять за себя. В ней чувствуется бунтарство. Свобода и дерзость, которые хочется покорить.

А я не умею даже защищаться. Зачем. На меня никогда не кричат дома и не обижают. Я очень послушная и приличная девочка. Мои родители страшно не одобряют моей дружбы с Ленкой. Но она – то единственное в моей жизни, за что я вступила в противостояние с ними.

Ленка даже не видит, как тот дяденька мною интересуется. Я наконец-то чувствую себя более привлекательной, чем она. Но мне как-то неудобно и страшно, от того, что я пару раз улыбнулась ему в ответ. Пока мы стояли в очереди, а потом если мороженое, и он не сводил с меня глаз за одним из соседних столиков.

Ленка живет ближе к «Прохладе». Мы доходим до ее пятиэтажки, и она скрывается в подъезде. А я иду дальше. В горку, к своему дому. Я уже заметила, что тот мужчина шел за нами. Теперь он догоняет меня и начинает разговор. Внутри что-то ухает вниз. Мне приятно, что он меня догнал, но я чувствую неправильность этой ситуации и неловкость от нее. И где-то в глубине скребется тревога, словно щенок, пытается открыть лапой закрытую дверь. Внутренний голос все настойчивее повторяет «иди домой», «не разговаривай с ним». Но вместо этого я иду вместе с ним в сторону зарослей высоких кустарников у одной из серых панельных пятиэтажек. Когда он предлагает пойти в эти заросли, я почему-то иду снова, хотя внутри все кричит «беги». Он толкает меня на землю, я падаю. Но чей-то скрипучий крик из окна на первом этаже «ах ты шалава, проститутка, ни стыда, ни совести, развелось вас тут!» подбрасывает меня с колючей травы и веток и заставляет выбежать на дорогу, по которой люди снуют со своими сумками в универсам и обратно.

Мужчина бежит за мной. Он кричит «Оксана! Оксана!» Я останавливаюсь. Не знаю, зачем. Словно покорная овца. Девочка, которая не умеет сказать «нет». Меня трясет от стыда, страха и чувства вины за что-то. И я опять не понимаю, почему остановилась. И почему дала ему адрес, который он, не торопясь записал огрызком простого карандаша в какую-то маленькую засаленную записную книжку.

Я побежала домой. И лишь взлетев на свой третий этаж в ужасе осознала, что не догадалась выдумать какой-нибудь адрес, а назвала ему свой настоящий.

Меня знобит. Я с тревогой смотрю на Галину. Сочувствие в ее глазах помогает мне продолжить.

– Потом я целый год вздрагивала от звонка в дверь и пугалась