Луч по имени Эй: постапокалипсис

Ольга Станиславовна Ганюшкина

Прошло десять лет после Большого ядерного противостояния. Выжженная дотла Земля мертва и больше непригодна для жизни. Незадолго до апокалипсиса люди открыли планету, похожую на Землю, и колонизировали её. На Земле оставшиеся в живых люди укрываются в хорошо оснащённых подземных городах-бункерах в ожидании спасательной экспедиции, снаряжённой людьми с колонизированной планеты. Но всё не так просто. В дело вмешиваются гомункулы. Это люди, выращенные искусственно. До апокалипсиса они считались биороботами. Полагая, что их спасать никто не будет, гомункулы решают захватить корабль спасателей. А в это время в подземной лаборатории гениального учёного рождается маленький мальчик-гомункул по имени Эй, от лица которого идет повествование. Он развернёт ход событий в непредсказуемую сторону.

Ольга Ганюшкина

Луч по имени Эй: постапокалипсис

Глава 1

Меня зовут Эй.

Выглядит, как дурацкая шутка, но полное имя звучит как Эй-как-тебя-там. Тому, кто дал мне его, по большому счёту не было дела до меня и моего имени, поэтому он взял первое, что взбрело в голову. Я родился на планете Земля через десять лет после Большого ядерного противостояния. Учитывая все те обстоятельства и общую тенденцию, мне было суждено тихо умереть, как всем, через пару часов после родов, или же в течение недели, как подопытной морской свинке, кем я и был по сути. Но я выжил.

Потому что гомункул. У меня нет тех, кого я мог бы считать своими родителями в строгом смысле этого слова, есть только доноры искусственно изменённого генетического материала. Как и все гомункулы, я очнулся от гиперсна в капсуле достаточно взрослым, чтобы существовать самостоятельно. Мне было тогда около 8 лет. Люди посчитали младенчество ненужной роскошью и пустой тратой времени и исключили его из жизни гомункулов.

Я помню, как впервые ощутил себя внутри своего тела, смонтированного в капсуле на катетерах и зондах. Кто-то склонился надо мной и стал безжалостно выдёргивать трубки, причиняя нестерпимую боль. Наконец сильные руки взяли меня под мышки, вытащили из капсулы и стали трясти, как куклу, пока я не раздышался и не начал кричать, как, впрочем, все новорожденные. После чего меня положили на высокий металлический стол на колёсиках, стоящий рядом. Капсула всё ещё пищала, и почему-то у меня от этого звука болели уши. Жёлтый свет сначала ослепил и заставил зажмурить глаза, но через несколько секунд я приоткрыл веки и начал наблюдать за происходящим.

Тем временем меня вытерли салфеткой, и моё тело сразу окутал холод. Потом стали мазать чем-то жгучим, окуная ватный тампон на зажиме в большую банку из тёмно-коричневого стекла. Меня бросило в жар и накрыло запахом, сбивающим с ног. Я чихнул, и мир, в который я попал, обрушился на меня со всеми своими картинками, звуками, запахами и пока непонятными ощущениями. Я не выдержал нагрузки и отключился.

Мне потребовалось некоторое время привыкнуть к тому, что все мои пять органов чувств работают на полную катушку, и научиться воспринимать окружающий мир, не теряя сознания. Установить такой контроль получилось быстро, но это оказалось не самым сложным.

Логические связки – вот что меня чуть не убило. Потому что, пока я спал в капсуле, мой создатель загрузил мою память. Во-первых, копией своей личности, вряд ли возможно придумать идею похуже. А во-вторых, огромным объёмом человеческих знаний в двести тысяч слов, хотя было бы достаточно и половины. Обычно гомункулам делали загрузку гораздо более скромного размера – словарный запас в тысячу слов и простейшие социальные и бытовые навыки.

Меня лихорадило до тех пор, пока все слова не соединились в семантическую структуру. Это продолжалось очень долго, я думаю, несколько дней или больше. Я помню, как это началось. Металл стола нагрелся от тепла моего тела и начал пахнуть кровью. «Металл – железо – кровь» – внезапно всплыло в моей памяти. И почти сразу же: «Металл – недра – ресурсы», «Металл – оружие – радиация», «Металл – броня – защита», и связки посыпались, как лавина. Как только я приходил в себя, сразу же хватал следующую связку, та