Скиталец

Эд Кузиев

Времени больше нет. Никто не следит за солнцем, складывая дни в недели, а дальше в месяца. Ведь итог один. Сгинуть под вечным пеплом, что падает с небес уже больше пятидесяти лет. Оставшиеся в живых забились в бункерах гражданской обороны, пытаясь наладить жизнь. Но напасть пришла с другой стороны, дети перестали рождаться.

Эд Кузиев

Скиталец

Пепел вновь накрыл мрачную равнину стеной. Черно-серые хлопья кружились в вальсе, для того, чтобы разбиться об земную твердь и рассыпается на взвесь. Много лет назад так падали листья по осени и снежинки зимой. Много лет назад… Времен года больше нет, как и нет летоисчисления. А какой в том смысл считать дни, складывать их в недели, умножать в месяцы? Да и как определять день, если темно-серые сумраки сменяются светло-серыми по прихоти вечного пепла? Всё равно – итог один. Смерть и забвение. Рано или поздно пепел полностью похоронит жизнь и следы некогда могучей цивилизации. Настолько сильной и великой, что уничтожила сама себя и все живое. На её руинах ещё теплится жизнь, горстки людей пытаются выжить всеми доступными способами, но без солнца они обречены. Генераторы на ветряных мельницах исправно поставляют энергию для бункеров, гидропонные теплицы под синими лампами дают урожай, но с каждым разом все хуже и мельче. Птица перестала размножаться под землёй, сбросила перья за ненадобностью, и теперь лысые бледные тушки кудахчат, лениво поклевывая мульчу. Их бы давно пустили под нож, но помет куриный идёт на подкормку растений, а редкому яйцу, с мягкой полупрозрачной скорлупой, радуются, как празднику. Значит будет новая лысая курица, что нагадит на пластиковые настилы. Одна курица – пять квадратных метров грядок. С годами расчёты стали более точными. На каждого выжившего приходится ограниченное количество птицы для помета и грядок под урожай. Выверенные граммы пищи, щепотка солей. За расходом следит Старейшина. Не более тридцати человек в поселении, но естественная и не очень убыль есть, а новых детей не рождались уже больше десяти лет.

У людей появились новые боги. Ветер, что вращает сотни раз отремонтированные лопасти. Вода, которую поднимают ручным колесом, сцеживают и фильтруют через отработанные фильтры противогазов. Им противостоят тёмные боги Пепел и Холод. Боги смерти. Умерших больше не хоронят. Кто же в здравом уме выкинет сорок килограмм полезного материала? Кости перетираются в муку, остальное идёт на заморозку и подкорм животных. Кожа для одежды, волосы на нити. Все эмоции, чувства и мораль заменены рациональностью. Безысходность доводит людей до помрачнения рассудка, а там как Вода решит. Кинется ли он с ножом на соседа или покинет этот мир без боя? В такие моменты поселение вздыхает чуть легче. В любом случае мясо ляжет в ледник, а вещи почившего уйдут нуждающимся.

Это реальность оседлых. Есть ещё другие. Без дома и крова, мародеры и падальщики. Гиены и вороны. Те не готовят пищу, лишь натирают мясо пеплом для сохранения и в качестве специй. Бич всех выживших. Ходят словно зомби по пустошам, ища в серой хмари ветряки. Выводят из строя лопасти, дожидаясь ремонтную бригаду. После этого поселение обречено. Без энергии бункер продержится не более двух недель. За это время все грядки погибнут, а следом и люди. Бывает так, что пары ремонтников хватает для ходоков и они уходят дальше, не теряя времени, но если группа большая и уверенная в своих силах, то они ждут отчаянного прорыва оседлых. Говорят, у них случаются дети. Говорят, что дети главный деликатес.

Представитель третьей группы шёл молча, прислушиваясь к завыванию ветра, чавканью прохудившегося сапога и хрусту под тяжёлой подошвой. Скиталец. Одинокий путник, торговец и караванщик. Источник новостей, возможности обмена, торга. Да и просто новое лицо. Люди предложат ему кров и стол, в ущерб всему поселению. Будут расспрашивать о многом. Внимательно слушать. Радушны в пределах одного помещения, но в огород не пустят. С удовольствием примут слюну и выделения. Нужно поддерживать иммунную защиту поселения. Эдакий блуждающий "вакцинатор". На следующий день начнется торг. Яростный и жестокий. Опять